Подруга помотала головой.

– Нет.

– Повезло, – с завистью выдохнула Марьяна.

В такой ситуации можно верить, что больше никогда не встретишься с тем парнем, что он быстренько всё позабудет, и случившееся бесследно развеется, как страшный сон поутру. Напомнить-то о нём Тасе некому. И Марьяна, конечно, тоже не станет этого делать, тут даже без вопросов. А вот у неё самой не настолько всё гладко и радужно.

– Боишься, что Лёша с Захаром над тобой прикалываться начнут? – с пониманием поинтересовалась Тася, задумалась на несколько мгновений, а после заявила убеждённо: – Но, по-моему, они нормальные. Да и ты ничего такого не сделала.

Ага, конечно, «ничего такого». Как взбесившаяся белка набросилась на ни в чём не повинного Лёху, нагрубила Легостаеву и в заключение трусливо смылась. Марьяна, безусловно, хотела, чтобы Захар обратил на неё внимание, ведь до сих пор он её, скорее всего, не замечал. Но не таким же образом!

Вот уж впечатлила – дальше некуда. И пусть раньше отношениями между ними существовали только в Марьяниных мечтах и фантазиях, но ведь можно было хотя бы надеяться. А теперь что?

Судя по тому, как Захар над ней ржал, не осталось смысла даже мечтать. Розовые единороги не просто ускакали и исчезли за горизонтом, а лопнули – пыф-ф-ф! – мыльными пузырями. Несчастные.

Ну почему так обидно и несправедливо?!

Первое сентября всё-таки наступило – никуда от него не деться – и прошло как обычно. В общем-то его и за нормальный учебный день не стоило считать.

Собрались возле школы, постояли на торжественной линейке, послушали речи, стихи и песни, а затем, конечно же, заливистый перезвон перевязанного большим алым бантом колокольчика, который старательно трясла раскрасневшаяся от волнения крошечная первоклашка, тоже украшенная огромными бантами, только белыми, пока неторопливо шагала мимо выстроившихся на стадионе учеников. А вёл её за руку…

Кто угадает с трёх раз?

Ага, он самый – Захар Легостаев. И как же он бесподобно смотрелся! Мило, кстати, тоже. Марьяна прямо залюбовалась. Но не переставала держать себя под строгим контролем, чтобы невинное «залюбовалась» не переросло в банальное и выдающее её со всеми потрохами «восторженно пялилась и пускала слюни». А сейчас обсуждать даже с друзьями подобную тему ещё более стрёмно, чем раньше.

Надежд-то никаких после того, что случилось два дня назад. К тому же наверняка у Легостаева уже имелась девушка. Ведь просто нереально, чтобы у такого парня её не было.

Марьяна даже предполагала примерно, кто она. Вероятнее всего, Захарова одноклассница Амалия Копосова. Уж слишком часто они попадались на глаза вдвоём, отчего сердце болезненно сжималось, и с головой накрывало уныние.

Именно поэтому Марьяна и запомнила, как звали соперницу. Врага всё-таки желательно знать не только в лицо, но и чуть побольше. Хотя воевать с ней она не собиралась. Не умела. Ни специально завлекать парней и стрелять глазками, ни строить козни и плести интриги. И уж тем более в прямом смысле – драться.

Хотя однажды они с Тасей и Родиком видели, как дрались девчонки из школы. Причём как раз из-за парня. И выглядело это до безумия отвратно – неприятней, чем драка парней – как они таскали друг друга за волосы, пинали, старались вцепиться в лицо ногтями, чтобы не просто побить, а ещё и намеренно изуродовать. Жуть, короче.

Родик так вообще офигевал. В теории он предполагал, что девчонки на такое способны, но даже не думал, что в реале это выглядело насколько мерзко. Да и Марьяна не представляла – себя дерущейся. Ну, если только случилось бы что-нибудь совсем из ряда вон выходящее, например, борьба за свою жизнь или спасение подруги. Но чтоб из-за парня…