― Мозг у тебя связан, а ты укутана, потому что вчера полдня таскалась по лесу и замерзла. Как самочувствие?

Я виновато опустила глаза в пол, а потом вспомнив причину моего побега, с вызовом снова посмотрела в его глаза.

― Если бы не идиот Паша, угрожающий меня трахнуть, ничего бы этого не было. Я требую, чтобы Максим отвез меня домой, тем более, как погляжу ты нормально себя чувствуешь.

― А перевязку мне кто будет делать? Паша?

― Меня это не волнует.

― Меня тоже мало, что волнует в твоей жизни. Так что поднимайся, и ложись обратно в кровать.

― То есть, для тебя нормальна данная ситуация?

Гриша подошел ко мне, и скривившись от боли, помог подняться с пола, усаживая меня на кровать.

― Пашу я отправил в город, он больше здесь не появится. Как твое самочувствие?

― Мне холодно и болит горло.

― Не удивительно. Закутывайся, сейчас пойло принесу. Где у тебя градусник?

Я посмотрела на него недовольным взглядом и кивнула на чемодан. Гриша тут же открыл его и достал градусник, всучив его мне подмышку.

― Ложись нормально, я скоро.

Я послушно кивнула, и улеглась на подушки, кутаясь с носом в одеяло. За окном снова снег пошел. Интересно, как там дела в городе? А еще, как операция прошла? Надеюсь, Виктория Семеновна не в обиде на меня.

Прикусив губу, я закрыла глаза, чувствуя, как снова пробирает дрожь. Как же хочется домой, надеть любимую пижамку, закутаться в плед и пить горячий чай с лимоном.

Стоп! Я же раздета! Распахнула глаза от шока. Как он посмел? Совсем уже охамел, или думает, что ему все позволено?

― Что там градусник показывает? ― в комнату вернулся Гриша, и я никак не отреагировала на его вопрос. ― Оглохла?

― А ты охамел?

― Врачиха, закрой рот, иначе я буду очень грубым. Не зли меня.

― С какой стати я должна молчать? ― вытащила градусник и отдала его хаму. ― Кто тебе позволял меня раздевать? Ничего, что ты мне никто?

― Ты хотела заболеть? ― он посмотрел на меня, как на идиотку, и перевел взгляд на градусник. ― Хотя ты и так заболела. Температура тридцать восемь и один. Теперь возись с тобой.

― А я просила везти меня сюда? Я просила, красть меня? Отвезите домой, и я забуду вас как страшный сон.

― Послушай сюда, ― рыкнул он и навис надо мной, буквально прижимая к кровати своей грудной клеткой, ― если ты еще раз откроешь рот с воплями, я тебя отдам на растерзание волкам.

― Спорим, ты этого не сделаешь? ― с вызовом уточнила я, уверенна, что он лжет. Иначе зачем ему было спасать меня.

― Заноза.

Он отстранился, и вышел из комнаты. Меня еще сильнее бросило в жар.

Что вообще происходит? Но подумать я не успела, потому как в комнату снова вернулся Гриша, держа в руках кружку с чаем.

― Дышишь еще?

― Очень смешно.

― Пей бульон, потом чай будет.

Я приняла из его рук кружку и отметила, что внутри действительно бульон с сухариками. Господи, как же вкусно пахнет.

― Пей, а я печь топить.

― Тебе самому лежать надо с пулевой раной.

― Вот выздоровеешь, будешь ты мне носить еду в постель.

И он вышел из комнаты, оставляя меня наедине. Надо бы позвонить родителям, а то распереживаются еще, а у папы давление поднимется. Сейчас немного отойду, и обязательно позвоню.

Сделала глоток слегка горячего бульона, и хмыкнула. Накаркала. Обманула Викторию Семеновну, и получила бумеранг в виде простуды. Молодец, ничего не скажешь.

Еще глоток.

Теперь бы главное сбить температуру. Вроде бы у меня есть что‐то в чемодане от простуды. Сейчас только допью, а то еще отхвачу от психа по имени Гриша. С него станется по жопе мне дать. Хотя, кто ему позволит? И так одни увечья…

― Пьешь? ― заглянул в комнату, и распахнул двери, чтобы тепло пробиралось в комнату.