На этих словах, чувствуя неладное, в спор вмешалась Елена. «Так, мальчики, – сказала она серьезным тоном, – быстро прекращаем этот бессмысленный разговор. Не хватало вам еще и поругаться из-за этой ерунды».

– Да, действительно, хватит уже об этом, – поддержал Паша, – по этому поводу можно говорить бесконечно.

– Согласен, более того, у меня имеются дела поважнее, чем европейское благополучие, – иронично заявил Женька, – мне завтра, точнее говоря, уже сегодня, нужно накосить травы для кроликов. Сколько, кстати, сейчас времени, кто-нибудь знает?

– Без пяти минут шесть, – посмотрев на свои дорогие швейцарские часы, сообщил Паша.

– Вот, уже шесть утра, – забеспокоился Женька, – а мне вставать в семь. Хотя после такого ливня можно поспать и подольше. Нам Филимоновы косилку должны дать, – обращаясь к Ленке, произнес Женя, – и, как только возьмем, сразу на луга. Думаю, до обеда накосим.

– Ну хорошо, хорошо, Жень, – поняв желание Жени, сказала Елена. – Ну так сейчас и пошли, дождик-то, по-моему, уже совсем кончился. Выгляни за дверь, глянь.

Женька приоткрыл дверь. С улицы резко пахнуло утренней прохладой и свежестью.

– Точно, кончился, – радостно заявил Женька, – ну, значит, нам пора по домам.

К этому времени хмель, который держал почти всю ночь Пашу в приподнятом и бодром расположении духа, постепенно улетучивался. Его сменила тяжкая сухость в горле, и смертельно валило с ног желание поспать.

– Спасибо тебе за чудный вечер, Жень, – протягивая руку, благодарил Паша. – Этот вечер еще более чудесен потому, что сегодня я встретил прекрасную девушку.

Света отвела глаза и скромно приподнялась с кровати.

– Ну еще бы, Паш, – смешливо добавил Женька, – здесь, это вам не там. Где ты еще, как не в Ирицах, таких красивых московских девушек сможешь встретить. В Германии что ли? – И на этих словах он искренне захохотал. – Думаю, нет таких девушек в Германии. Все они здесь у нас, в Ирицах!

– Ладно, пойдем, патриот, – беря Женю за руку и немного наклонившись, чтобы не удариться головой о низкую притолоку амбарушки, ласково произнесла Елена.

В то же мгновение они исчезли, растворившись в утренней прохладе августа. А где-то вдалеке старательно запел петух, и было слышно, как лает чья-то собака. Звонкое утреннее эхо с удвоенной силой разносило по округе эти знакомые каждому деревенскому жителю звуки.

Автор этих строк и сам неоднократно просыпался в деревенской постели, разбуженный пронзительными криками утренних петухов. Слушая мелодию государственного гимна, звучащего из динамиков старенького радиоприемника, я лежал на кровати и мечтательно смотрел в окно, наблюдая, как просыпается природа, как оживает и наполняется смыслом грядущий день.

– Мне тоже было очень приятно с тобой познакомиться, – заправляя смятую постель, сказала Светлана, – но, к сожалению, мне пора идти домой. Я очень устала и хочу спать.

– Конечно, Светочка, я все понимаю. Пойдем, я провожу тебя.

Светлана не стала отказываться от Пашиного предложения ее проводить, и они вместе вышли из амбарушки. К этому времени на улице уже полностью рассвело. Небо стало практически безоблачным, если не считать длинный хвост уходящей вдаль черной дождевой тучи, еще час назад накрывавшей собою все деревенские окрестности. Красные лучи светившего снизу солнца красиво рвали в клочья густой туман, стелившийся толстым одеялом над пробуждающейся деревней.

Паша тихо прикрыл дверь амбарушки, быстро зачерпнул железной кружкой воды из стоявшего возле колодца ведра и вдоволь напился прохладной и очень вкусной воды, затем он нежно взял Свету за руку, и они медленно побрели по мокрой дороге в сторону дома, где жила Светлана.