Наконец я остановил мотоцикл, заглушил, ни царапины. Дед сел за руль, вроде не упустил. Молчал всю дорогу, больше я с ним не ездил.

Рядом с домом был «генеральский парк», так его все называл, где восстанавливались после полетов первые космонавты. Парк был посажен в пустыне солдатами, офицерами и жителями города, превратился в прекрасный большой массив деревьев и кустарников.

Город был очень зеленый, до третьего этажа зданий поднимались тополя, акации, в палисадниках – клумбы и заросли кустарников. Система арыков и поливных труб обеспечивала полив. На многих деревьях были бирки с фамилиями ответственных за них офицеров или солдат.

Я был предоставлен самому себе, полная свобода: отец на службе, мама на работе, младший брат Сережа у родственников. На кухонном столе, как всегда, записка от мамы, как и что разогреть на обед.

В этот день отец вернулся с работы рано и предложил съездить с ним. Газик (УАЗов еще не было) с солдатом за рулем стоял у подъезда дома.

В достаточно просторной комнате почти без мебели не в военной форме был я один. Я уже разбирался в званиях, отец был целым капитаном, мы с ним сидели на стульях, стоящих вдоль стены. Рядом со столом, ближе к двери стоял высокий старлей, а видимо главный в комнате, подполковник, сидел за столом. Коренастый, среднего роста, очень энергичный. Он то меня меня и беспокоил. Я не любил когда взрослые уделяли мне лишнее внимание, тогда надо было вести себя правильно и ожидать проблем: заданий, запретов, поучений.

Главный, что-то вроде разглядывал на столе, но периодически бросал взгляды на меня. И начал он с обычных вопросов, которые задают при встрече с маленькими детьми.

Спустя многие годы понимаю, что он хотел разобраться насколько я был развит и адекватен.

Я думаю, этот офицер был гениальным контрразведчиком. Обратить внимание на какой-то рассказ семилетнего ребенка, начать проводить работу и что-то предпринимать? Ведь его могли поднять на смех коллеги и начальники! Большинство людей очень боятся выглядеть дураками в глазах своих начальников (их самый страшный сон), особенно если не обладают необходимыми профессиональными знаниями.

Это я потом неоднократно наблюдал и использовал на службе в сложных ситуациях.

Отец в беседе почти не участвовал, вначале он сказал, что сам не видел и не знает как к этому отнестись, но его сын хорошо воспитан, никогда ничего не выдумывает, не врет.

Основной предложил мне шоколадку. Отказался, не маленький мол, но внутри развивалось чувство, что взбучки от родителей не избежать. Всем доставил проблемы, шоколадки зря не предлагают. Может зря я всех побеспокоил?

Но когда вспоминал тот день в поезде, внутри возникала какая-то тревога. Годы спустя я всегда доверял своей интуиции, иногда опасность еще не видна, но ее уже ощущаешь рядом.

По просьбе начальника, говорил только он, начал рассказывать о тех событиях.

– Почему Стас, ты обратил на него внимание, мало ли взрослых в тамбурах?

– Потому что он был слишком красивым, слишком добрым.

– Что значит слишком…?

Оба оперативника переглянулись.

Чем дальше продолжалась беседа, тем увереннее я себя чувствовал. Чувствовал, что прав, борясь за свой небольшой прекрасный мир в своем городе, за отца и его друзей, своего младшего брата, свой город и реку моего детства.

– Я продолжал: слишком добрый, красивый, ну как в фильмах показывают шпионов, всяких разведчиков. Светлые волосы, широкий лоб, высокий.

– А что тебе могло не понравиться в его вопросах, обычные вопросы: где живешь, где работают родители.

– Нет, он несколько раз повторял, возвращался к ним после других вопросов, потому что я не хотел все рассказывать.