Но в любом случае Лиля и Осип знали, как из плохого сделать хорошее, не пропасть. А Брик к тому же умел любые свои эмоции перевести в рациональное решение вопроса, в схему.

Любовь тоже можно превратить в схему: Лиля полюбила Маяковского, но это не означает, что немедленно разлюбила Брика. Почему, собственно, нельзя любить двоих? Обычные люди этого не понимают и устраивают страшную драму, а Брик принимает вещи такими, как они есть.

Да, конечно, все так, только… Может быть, Брик сам придумал жить вместе? В важных вопросах Брик руководил Лилей, а не она им. Так, может быть, это было его желание, его решение?

«…На лице его часто играла насмешливо-ироническая улыбка, он хорошо знал цену людям. Если человек был ему неинтересен, он посреди разговора вставал и уходил к себе. Про некоторых гостей, которых в доме бывало много, он говорил: „Зря потраченные время и деньги“. Он был энциклопедически образован, и, когда говорил, вокруг замолкали…»

Маяковский ему интересен, Маяковский – это не зря потраченные время и деньги. «Ося влюбился в Маяковского». Радовался ему, восхищался его стихами, «огромностью» его личности, хотел первым слушать его стихи, хотел владеть им… – любил. Оба они, и Лиля, и Осип, любят Маяковского, а если любишь человека, нужно с ним вместе жить.

…И они стали втроем.

Это случилось до дачной жизни в Левашове или, по другим источникам, сразу же после их первого общего лета, и в этой истории Лиля уже повела себя как жена Маяковского.

История немного невнятная, как всегда, когда сплетня. Вроде бы Чуковский рассказал Горькому, что Маяковский обесчестил невинную девушку и заразил ее сифилисом, – прямо как в романе Мопассана. Мы можем верить Чуковскому, как верили в детстве («Жил да был Крокодил, он по Невскому ходил»), а можем не верить, потому что Чуковского обуяла ревность – у них была одна общая любовница, не у Чуковского с Крокодилом, а у Чуковского с Маяковским. Эта девушка была сначала любовницей Чуковского и «изменила» ему с Маяковским. Закончилось все мучительным разрывом с абортом. Было это четыре года назад, в 1914 году, и почему вдруг стало актуальной сплетней, непонятно. Но тем не менее сплетня состояла в том, что у Маяковского сифилис.

Яков Львович, тот самый, который обещал Лиле «устроить» ее в кинематограф, был всеобщий приятель и даже друг Горького, «бретер», «прожигатель жизни», по-сегодняшнему, светский тусовщик, знакомый со всеми и повсюду вхожий. Яков Львович от Горького понес эту сплетню дальше по всему Петрограду. Он тоже был лично заинтересован в том, чтобы опорочить Маяковского, – у него с Лилей то ли был роман, то ли он ее просто добивался. И цель его сплетни была простая и понятная – отдалить Лилю от Маяковского. В общем, Маша сказала Кате, что Катя сказала Маше, что… что Маяковский болен – у него сифилис. Сплетня распространилась по Петрограду и дошла до Бриков. А сифилис был тогда очень позорной болезнью, считалось, его можно подцепить только у проституток.

Услышав, что у Маяковского сифилис, Лиля не ужаснулась и не заплакала, а пошла прямо к Горькому и потребовала – пусть Горький скажет, кто источник сплетни. Это он нам Горький, классик, буревестник, а ей он был Горький, который часто сидел за картами у нее дома. Но все же он и для нее был знаменитость, классик, так что это было довольно смело. Горький уклончиво ответил что-то вроде «так, одно лицо» и «я узнаю»… Но Лиля не успокоилась и написала Горькому письмо – пускай это лицо немедленно даст ей адрес доктора, от которого получена позорящая Маяковского информация. И, чтобы Горький не отделывался от нее, потребовала дать ей письменный ответ. Ничего конкретного Горький ей так и не сообщил, очевидно, «одно лицо» насплетничало и не пожелало отвечать за свои слова.