Я застыла, боясь, что она повернёт голову налево и увидит моё бордовое лицо и полыхающие уши. Мерзко, отвратительно… Я чуть не плакала, но уйти не могла себе позволить – меня брали на работу! На настоящую работу с договором, трудовой книжкой и стажем! И здесь снова пришла на помощь «маска силы». Я не могла позволить себе уйти из поликлиники, потому поплотнее прижала воображаемую маску к лицу и протиснулась к окошку регистратуры.

Удача, конечно, просто небывалая – с работой у нас в городе не слишком всё хорошо. А собачий питомник – лучшее, что я только могла придумать.

Хозяйка оказалась подругой Татьяниной матери, несколько надменной и молчаливой дамы, которая, однако, предложила мне это место. Почему-то она всегда обращалась ко мне на «вы»:

— Вы, Елена, находитесь в сложном положении. Думаю, что постоянная работа будет для вас выгоднее этих ваших подработок.

С хозяйкой питомника, Ольгой Игоревной, общий язык найти я так и не смогла. Она была придирчива и почти всегда не слишком довольна мной. Но, тем не менее, платила мне небольшую зарплату, с собаками я поладила и, хотя работа была тяжёлая и грязная, была рада, что она вообще имеет место быть.

Питомник находился за городом, и, чтобы я не тратила полтора часа на дорогу туда и столько же обратно, хозяйка предложила мне крошечную комнату в домике-сторожке.

— Заодно ночью, если что, за собаками присмотришь, — она брезгливо поджала губы.

Это решало почти все мои проблемы. Еду я покупала самую простую, джинсы и куртку взяла в секонде, так что каждый месяц у меня оставалось больше половины зарплаты, которые я откладывала на дальнейшее обучение. Я собиралась проработать здесь три года и поступить на ветеринара.

Эта идиллия кончилась через два с небольшим месяца, когда под утро я проснулась от воя Фанды. Голоса своих питомцев я чётко различала. Роды у Фанды прошли неделю назад, и, испугавшись за неё и щенков, я вскочила с кровати и быстро оделась.

Осень в этом году была тёплая, но всё же это осень. На улице стоял прохладный туман, который еле пробивали слабые солнечные лучи. Я зябко поёжилась и пошла по мощённой красивой плиткой дорожке к собачьим вольерам.

С Ольгой Игоревной мы столкнулись практически на середине пути. В руках она держала старое эмалированное ведро, в котором я таскала воду для собак. В ведре копошились и недовольно попискивали три толстых неуклюжих комка.

— О, как ты кстати! — она протянула мне ведро, — Возьми это и закопай. Ветеринар отбраковал.

Я совершенно ошарашенно смотрела на неё, не понимая, что именно она от меня хочет. Почему-то Ольга Игоревна рассердилась:

— Что ты уставилась на меня? Возьми и закопай этих выродков!

Вся моя жизнь, все мои драки с одноклассниками, конфликты между моими питомцами, общение с моей матерью, научили меня одной вещи – принимать решения мгновенно. Вот так же мгновенно я поняла: я никогда не буду ветеринаром. Это не моё!

Я машинально взяла ведро, запустила в него руку и вытащила тяжёлое горячее тельце, два остались там. Ведро поставила ей под ноги, посмотрела в глаза, плотнее прижав к себе жалобно пищащий комок, и сказала:

— Это я забираю как зарплату за последние две недели!

Посмотрела на несколько оторопелое лицо Ольги Игоревны и добавила:

— За трудовой я заеду через два дня.И пошла укладывать свои вещи, прижимая к себе… Даже не зная кого. Только в комнате я разобрала, что мне попался мальчик.

2. Глава 2

Как мы выживали тогда с Греем – это отдельная история. Ему нужно было детское питание, тепло и уход, мне – крыша над головой и еда. Тех денег, что я скопила, хватило бы, максимум, месяца на полтора.