– Не замерзла? – спрашиваю только для того, чтобы потереться носом о висок Сони и вдохнуть ее запах. Она застывает, а потом легонько качает головой. Ох, и пожалею я завтра о своих вольностях, но сегодня меня несет алкоголь и близость Софьи.

– Соня, у тебя в семье есть юристы? – спрашивает Ирина.

– У меня… – Соня тяжело сглатывает, – только бабушка. Она… м-м-м… не юрист.

– Оу, – это все, что отвечает Ира, и я жалею, что каждый из нас достаточно тактичен, чтобы не задать вопрос о родителях. Меня посещает иррациональная жажда узнать о Соне как можно больше, хоть здравой частью рассудка я понимаю, что это утопия.

Мы все замолкаем на некоторое время, наблюдая за тем, как, шипя, поджаривается мясо. Я крепче прижимаю к себе Софию, наверное, пытаясь компенсировать ей недополученное родительское тепло. Сам не понимаю, что творю, но склоняюсь к ней и целую в висок. Легонько, едва касаясь, но я чувствую сейчас в себе эту потребность и воплощаю ее.

– Так, шашлыки почти готовы. Ирочка, салатик, соус, все дела, – Витя разрушает тяжелую атмосферу шутливым тоном.

– Ох, точно. Сонь, поможешь? – спохватывается Ира, отлипая от мужа.

– Конечно.

Девочки убегают в дом, обсуждая, что надо вынести к столу, а мы с Богомоловым остаемся наедине.

– Крепко тебя взяло, – он кивает на вход в дом. – Что у нее за история с родителями?

– Понятия не имею, – отвечаю я, падая в ротанговое кресло.

– Сколько вы вместе?

– Пару дней, – я пожимаю плечами.

Витя ухмыляется.

– Так вот почему ты безостановочно шаришь по ее телу. Надеешься на сладенькое сегодня?

– Прекращай, – со смехом отзываюсь я. Знаю, что сейчас он начнет строить предположения, как пройдет наша с Соней ночь.

– Ночной заплыв устроим? – он играет бровями, а я качаю головой. Ночной заплыв – это в озере голыми.

– Мы уже не в том возрасте.

– Да брось. Это же самая веселая часть. Когда ты стал брюзгой?

– Сам не заметил, – бубню я, отпивая пиво.

За ужином я смотрю, как Соня жадно впивается зубками в сочный шашлык и слушаю, как она тихонько стонет от удовольствия, пока у меня в паху сводит от тянущего неудовлетворенного желания. Даже закрадывается мысль спрятаться в ванной и сбросить напряжение, но я отбрасываю ее. Я что, подросток, что ли? Когда мы разделываемся с мясом и овощами, София откидывается в кресле, довольно потирая живот.

– Давно не ужинала так плотно. Спасибо, ребята. Шашлык был потрясающим.

– Ты погоди, не торопись, Витя еще люля-кебаб будет жарить, – хмыкает Ира, а у Сони глаза становятся размером с тарелку, которую она минуту назад подчистила.

– Да куда еще? Мы же лопнем.

Ирина вопросительно смотрит на Витю, и я понимаю, к чему идет дело. Богомолов довольно оскаливается и салютует нам пивом.

– Так мы это растрясем и выгуляем.

– В каком смысле?

Взгляд Сони блуждает между нами всеми, я качаю головой, Ирина коварно улыбается, а Витя озвучивает свою идею:

– Так мы, как стемнеет, на озеро пойдем. Есть у нас некоторого рода студенческая традиция. Мы на этом озере по ночам голыми купаемся.

– Ого-о-о, – тянет Софья, глядя на меня удивленно.

– Да, у наших родителей в этом поселке дачи, так что мы студентами постоянно тусили тут летом и гоняли на озеро купаться голышом. Вот время было, да?

– Да уж, – отвечаю я.

– И у твоих родителей тут дача? – спрашивает меня Соня.

– Уже нет. Они в разводе несколько лет, дачу продали.

– А почему не отдали тебе?

– А зачем? Когда мне хочется на природу, я приезжаю к Вите с Ирой, тут и отдыхаю.

– Да, если бы у него была дача, мы бы толком и не виделись, – восклицает Витя.

– Почему это? Вы же, я так поняла, были соседями?