Демир почувствовал, как горячеют пальцы и тут же сжал их в кулаки.

– Мне было всего двенадцать, я была напугана и обездвижена… Я не могла защищаться…

Демир сглотнул. Всё внутри сжалось от ее слов.

– Потом я уже перестала кричать и звать на помощь. Никто не приходил за мной, никто не искал… Шли недели, долгие недели в аду… Я хотела умереть… Каждую ночь в том подвале я молилась, чтобы очередной раз, когда он ударит меня, был последним…

Демир вдруг резко почувствовал жар, становилось трудно дышать от ярости. Его разрывало на части от злости. Он почувствовал, как тело затряслось.

– Но даже Господь меня не слышал. Он заткнул уши. Он не забрал меня. Ему я тоже была не нужна…

– Зоуи…

– Молчи, детектив, не смей жалеть меня.

Они молчали.

– В моем деле нет ни слова о долгих годах позорной реабилитации… Как психической, так и физической. Годами у меня болело все, каждый сантиметр тела… Каждый шаг был болью, каждый вздох – постылым бессмысленным занятием, дышать было больно, дышать было в тягость. Я ненавидела его. Яростно, до спазмов в желудке. Я ненавидела себя даже сильнее, за слабость, за то, что не могла помешать ему так унижать меня. Если бы ты знал, – она смотрела в его пламенеющие глаза, – как сильно я хочу всё бросить и уйти. Даже сейчас. Вот смотрю на тебя, ты такой живой, а я мертвая. Ты живешь, а я существую, ты дышишь, а я задыхаюсь. Твои пальцы, глаза, дыхание – горячие. А у меня кровь внутри медленная и прохладная. И у всего нет вкуса. У всего вокруг нет смысла. Я ничего не чувствую уже много лет. Он убил все живое во мне. Вот так вот банально, Демир. Такая прозаичная у меня жизнь, пресная, как тофу… Не прикасайся к ней, а то эта убогая гниль и на тебя перекинется. И теперь… Я просто хочу перестать дышать, – ее карие глаза наполнились водой и стали еще ярче от слез. – Хочу, чтобы все закончилось… – она вдруг резко повернулась и выдернула из кобуры Демира револьвер.

Он примирительно поднял вверх ладони, когда она прижала дуло к своему животу.

– Пожалуйста, Демир, помоги мне! Ты же уже стрелял в людей, да? – лепетала она, нервно сжимая револьвер и глотая слезы. – Сделай это для меня, ради бога, пусть это закончится! – она кричала.

– Ты сильная, Зоуи, не сдавайся так легко, – он горько покачал головой.

– Почем тебе знать, детектив? Я так устала… – она на секунду зажмурилась.

– Я тебе не позволю выстрелить, ты знаешь.

– Просто выйди, ладно? Я больше не могу, – она вздохнула. – Он вернулся за мной, я не выдержу снова, не выдержу, – ее слова прерывали всхлипы.

– Теперь все иначе. Ты взрослая, ты можешь бороться теперь с ним на равных. И я есть, ты не одна. Я буду рядом с тобой, – он заглянул ей в глаза.

Она смотрела ему в глаза и молчала. Она уже не плакала, только дрожала.

– Давай же, – он протянул к ней ладонь. – Он не нужен тебе, – он медленно взял в руки пистолет. Зоуи послушно разжала пальцы. Демир вернул оружие обратно в кобуру.

Они молча смотрели друг на друга. Вдруг он потянулся к ней и взял ее руки. Она попыталась одернуть их, но он не отпустил и одним движением развернул запястьями вверх.

Демир с ужасом осматривал белесые полоски на ее коже. Под ними пульсировала кровь в синих тонких венах. – Офф, Зоуи… – он с горечью сжал ее кисти.

– Зато тебе будет легко меня опознать, – она понуро ухмыльнулась.

Он молчал.

– Никогда больше не смотри на меня так, как ты смотришь, – она отняла руки и натянула рукава на самые кисти, – я не заслуживаю такого твоего взгляда.

– Какого? – он поднял на нее глаза.

– Словно я нормальная…

– Я буду смотреть на тебя так, как захочу, – он прямо посмотрел ей в глаза. – Оставь это мне, ладно?