– Но ты же…

– Сорри, у меня по второй линии вызов. Потом как-нибудь созвонимся, – поспешно завершил он разговор и отключился.

Полина чутьём понимала – врёт Назар. Наверняка он даже ни у кого и не спрашивал. И если уж откровенно, то она сразу это почувствовала, ещё у него в офисе, но предпочитала тешить себя надеждой. Глупо! Только время зря упустила.

– Что-то случилось? – спросила Анжела.

Полина неопределённо дёрнула плечом – выворачивать душу перед ней не хотелось. Они знакомы всего ничего. Да и вообще Полина не любила ныть и жаловаться. Не потому что такая стойкая, просто с детства нравилось сиять. Ещё и мама всегда твердила, что унылых и нытиков никто не любит, зато все любят позитивных. Откровенно говоря, с любовью как-то не вышло, то ли мама ошибалась, то ли ещё что не так. Но привычка казаться неунывающей осталась.

Иногда, конечно, невыносимо хотелось кому-нибудь поплакаться, но было некому...

***

И правда, после планёрки Оксана вернулась как выжатый лимон. Вяло отчитала за что-то Анжелу, пожурила Лизу, новеньким раздражённо посоветовала включаться в работу побыстрее.

На обед Анжела снова позвала Полину в кафе.

– Опять овощной салатик? – с усмешкой спросила она.

Но на этот раз Полина не выдержала и тоже взяла себе комплекс, мысленно ругая себя за слабость.

– Ну вот, нормально хоть поешь. А то на нашей нервной работе на салатиках долго не протянешь, – одобрила Анжела.

– А директор где обедает? – с деланным равнодушием спросила Полина.

– Ремир-то? А он… э-э-э… сегодня здесь, – изумлённо пробормотала Анжела, таращась куда-то за её спину.

Полина оглянулась как раз в тот момент, когда Долматов посмотрел в их сторону.

Лицо его моментально переменилось. Она сообразила кивнуть в знак приветствия и торопливо отвернулась, чувствуя, как взволнованно затрепыхалось сердце.

«Я же хотела его увидеть – ну вот он. Чего я так паникую? – выговаривала себе мысленно Полина. – И одета так, как ему надо. Что за дурацкий мандраж? Как малолетка какая-то, ей богу. Нет-нет-нет, с этим надо срочно завязывать. Глубокий вдох, медленный выдох…».

– Рем, давай сюда сядем, – беззаботный голос Максима Астафьева вывел её из медитативного ступора. – Вон тут наши сотрудницы обедают. Приятного аппетита, девушки.

Какой уж тут аппетит! Он вообще сразу пропал. Полина едва смогла проглотить кусочек бифштекса, когда Долматов прошёл мимо, обдав их ароматом терпкой свежести, и сел к Астафьеву, явно недовольный и жутко напряжённый.

Они заняли соседний столик, буквально через проход, и Полина теперь ни на чём не могла сосредоточиться. От него так и исходили флюиды, которые проникали под кожу, разливались щекочущим теплом и вызывали нервную дрожь. Открыто взглянуть в ту сторону она не решалась, но следила за ним периферийным зрением и вслушивалась в их разговор. Точнее, в монолог Астафьева. Долматов отмалчивался и ел, как она успела заметить, нехотя. Можно сказать, и не ел, а лениво ковырялся вилкой.

Анжела тоже сидела так, будто кол проглотила, и привычная её говорливость почему-то иссякла.

– Пойдём? – в конце концов не вытерпела она.

«Ну, надо же – Анжелу присутствие директора тоже нервирует», – с удивлением отметила Полина, но спорить с ней не стала. Всё равно нормально пообедать уже не удастся.

– Уже уходите, девушки? – спросил технический директор, глядя почему-то именно на Полину.

Она зарделась, но одарила его улыбкой. Он приятный, добрый, вежливый, почему бы ему не улыбнуться? Потом бросила нечаянный взгляд на его визави, и улыбки как не бывало. Внутри всё содрогнулось и сжалось в узел. Долматов буквально испепелял ей чёрными глазами. И столько в них полыхало огня и злости, что стало не по себе.