– Ну, чувство ритма вообще-то свойственно многим людям, музыка у нас в крови, это племенное явление, и ее предназначение – служить стимулом. Все зависит от координации ног и бедер. А еще важно умение подражать. Я долго наблюдала за другими танцующими.

– Какая разница, Лиз…

Элизабет с удовольствием двигала бедрами, радовалась высоким каблукам, благодаря которым чувствовала себя могущественной и сильной. Ткань платья, трущаяся о кожу, приятно холодила и добавляла элемент сексуальности, мерцающее освещение создавало сюрреалистическую картину, и все вокруг поглощала музыка.

Дискомфорт от контакта с толпой исчез, и когда Джули игриво толкнула ее бедром, Элизабет не возражала и лишь весело рассмеялась в ответ на выходку подруги.

Девушки танцевали, возвращались к своему крошечному столику, пили «Космос», а когда подошла официантка, Элизабет с небрежным видом попросила принести еще два бокала.

– От танцев разыгралась жажда, – сообщила она Джули.

– Я уже слегка захмелела. А вон тот парень не сводит с нас глаз. Нет, не смотри в его сторону!

– Тогда как же мне его разглядеть?

– Уж поверь мне, мальчик клевый. Я начну строить глазки и встряхивать волосами, а потом ты, так небрежно, повернешься на стуле к нему лицом. Блондин с вьющимися волосами. Одет в облегающую белую футболку, черный пиджак и брюки.

– Ах да, я его уже видела у стойки бара. Он разговаривал с блондинкой в ярко-розовом платье с глубоким декольте. У парня золотая серьга в форме кольца в левом ухе и золотой перстень на среднем пальце правой руки.

– Господи, у тебя что, радар на спине? Прямо как у моей мамочки. По крайней мере, так она утверждает. Откуда ты знаешь, если даже не смотрела в его сторону?

– Говорю же, видела его у стойки бара, – терпеливо повторила Элизабет. – Обратила внимание, потому что, по-моему, блондинка на него сильно рассердилась. И вообще я все запоминаю, потому что обладаю эйдетической памятью.

– Это не лечится?

– Это вовсе не болезнь. – Вспыхнув, Элизабет вобрала голову в плечи. – Я поняла: ты просто пошутила. Обычно такое явление называют эйдетической или фотографической памятью, но определение не точное. Скорее, визуальная память.

– Ладно, плевать. Лучше приготовься.

Однако Элизабет гораздо больше интересовала Джули. Изящный наклон головы, загадочная томная улыбка и глаза, стреляющие в разные стороны из-под длинных ресниц. Вот Джули встряхнула головой, и ее шевелюра поднялась в воздух, а потом снова мягко опустилась на плечи.

Что это? Врожденное или тщательно отработанное поведение? А может, сочетание того и другого? Как бы там ни было, Элизабет не сомневалась, что сможет копировать манеры подруги, хотя и лишилась пышной шевелюры и встряхивать на данный момент нечем.

– Так, сигнал понят. Ах, какая у него чудесная улыбка! Господи, кажется, идет сюда! Нет, правда направляется в нашу сторону.

– Но ты же этого сама хотела, потому и посылала сигналы.

– Конечно. Но ему точно не меньше двадцати четырех. Делай, что и я.

– Как ты сказала?

Подражая Джули, Элизабет посмотрела на незнакомца, но улыбнуться не рискнула: сначала надо потренироваться.

– Не поможете разобраться с одной проблемой? – прозвучал рядом мужской голос.

– Возможно. – Джули снова встряхнула головой.

– Похоже, память стала меня подводить, обычно я помню всех красивых девушек, а вот вас я здесь вроде раньше не видел. Признайтесь, вы здесь впервые?

– Точно.

– А, тогда понятно.

– А вы, полагаю, частый гость в этом клубе.

– Бываю тут каждый вечер. Ведь я владелец клуба, – сообщил молодой человек, одаривая девушек ослепительной улыбкой. – Так что у меня свой интерес.