Ладно, в этих словах был свой резон.

– Но почему именно оранжерея?

– Сюда никто не ходит кроме пары преподавателей, а в это время они обычно заняты. Здесь безопасно, тихо и красиво.

Надо же, от него тоже не укрылась атмосфера этого места.

– И чем мы будем заниматься? Чему я должна тебя учить?

– Всему, что посчитаешь нужным: от кучи вилок на вашем столе до того, как правильно обращаться ко всяким герцогам и маркизам. Представь, что я актёр, которому нужно сыграть какого-то лорда. Что бы ты мне посоветовала?

– Не так держать спину.

Слова вырвались сами, не потребовалось и мгновение на раздумье. От того же Дерека моего соучастника отличала прежде всего манера держаться. Да, у них обоих была идеальная осанка, но у Фреда – вымуштрованная, нарочитая, а у Дерека – естественная, привитая с раннего детства. Его не учили сохранять прямую спину, он сам невольно приосанивался, чувствуя своё особенное положение в обществе. Хотя, казалось бы, всего лишь барон.

– В смысле? – конечно, Фред не мог вот так сразу это понять.

– По тебе видно, что ты стараешься стоять правильно, – устало объяснила я. – Ты ведь сутулишься, когда расслабляешься, да?

От моих слов он напрягся только сильнее, скрестил руки на груди, защищаясь. Заметно, что ему не понравилось, когда разговор свернул в эту сторону: с нейтрального этикета на что-то личное, пускай даже и отдалённо. Пожалуй, в этом стремлении оградить частную жизнь он на аристократов как раз-таки очень похож.

– Ты недавно в услужении, верно? – просто догадка.

Фред не ответил, но по тому, как он отвёл взгляд в сторону, я сразу всё поняла. Опытные слуги не так пристально следят за собой, для них стоять прямо, быть сдержанными и безэмоциональными так же привычно, как для какого-нибудь лорда и леди. Последние обычно даже позволяют себе больше эмоций, ведь им это простительно.

– Со временем станет проще, – заверила я Фреда. – Выправка прививается с опытом, никак иначе я тебя ей не обучу.

– И какой тогда от тебя толк? – конечно, резкая фраза была просто защитой, но оттого мне было не менее больно её услышать.

Я поморщилась, в голове промелькнула: «Зачем я вообще в это ввязалась?» И, да, если бы уроками я расплачивалась только за помощь, пожалуй, в этот момент я бы отказалась от нашего странного сотрудничества. Но я помнила: ему есть, чем связать меня по рукам и ногам, а потому поджала губы, крепче упёрлась пятками в землю и заговорила строго и серьёзно, как мисс Бендикот или маменька, когда на меня сердилась.

– Аристократ так бы никогда не сказал.

– А как бы он сказал?

– Не показал бы обиду сразу, но запомнил бы. Выждал бы время, чтобы ударить исподтишка, но так, чтобы обидчик сразу понял, за что его наказали.

– Примеры будут?

– Конечно, – я улыбнулась. – Если бы ты меня обидел, я бы подождала, пока ты начнёшь мне помогать, выслушала бы тебя и низвела бы всю пользу твоих слов к минимуму. «Я и так знала про эти ваши секретные коридоры. Какой от тебя вообще прок?»

Последнюю фразу я произнесла нарочито пренебрежительно, а под конец фразы втянула щёки и закатила глаза. Немного карикатурно, но для примера сойдёт.

– Извини, я ляпнул, не подумав, – Фред воспринял мою игру всерьёз.

– Я сказала: если бы я обиделась, – ответила я, но внутри меня что-то сжалось: простоватый слуга читал меня, словно открытую книгу. На самом деле его тон мне совсем не понравился.

– Как скажешь, – он пожал плечами, словно ничуть не поверил моим словам. – Но это был хороший урок: теперь при разговоре с тобой я буду думать, прежде чем говорить. И буду бояться, что каждое неосторожное слово аукнется мне пару дней спустя.