Не прошло и часа после заката, когда, как и ожидалось, в дверь спальни Эдуарда постучали. Пэтти громко залаяла, но прекратила немедленно, как только в комнату вошел Гиффорд Дадли.

Некоторое время оба юноши молча изучали друг друга. Гиффорд предсказуемым образом оказался высок, широк в плечах, с резко очерченной квадратной челюстью. Он действительно был миловиден – его отец не соврал, и на какое-то мгновение Эдуард буквально возненавидел Гиффорда за то, что тот так очевидно полон сил и энергии. Однако когда гость склонился в поклоне, король вспомнил, что он король.

– Вы посылали за мной, государь? – пробормотал Гиффорд.

– Да. Прошу садиться. – Оба, испытывая некоторую неловкость, сели. – Я хочу поговорить с вами о Джейн.

– Джейн? – по тону Гиффорда король не мог заключить, спрашивает ли он, соглашается или вообще не понимает, о ком идет речь.

– О вашей будущей жене.

Гиффорд кивнул и почесал правую сторону шеи, причем на лице его появилось выражение, очень похожее на то, какое Эдуард недавно видел у Джейн: этакий мрачный взгляд в лицо неумолимой судьбе.

– Для меня Джейн очень много значит, – начал Эдуард. – Она…

Достаточно превосходных слов для того, чтобы описать Джейн, он не находил.

– Мне еще только предстоит с ней встретиться, – осторожно отвечал Гиффорд, – но я уверен, она весьма… особенный человек.

– Вот именно. – Эдуард подался вперед на стуле. – Что меня беспокоит, Гиффорд, так это…

– Прошу вас, зовите меня Ги, – вставил молодой Дадли.

Эдуард нахмурился.

– Так вот, что меня беспокоит, эээ… Ги, так это то, что вас не было при дворе уже несколько лет, и, хотя я понимаю, почему, – он смерил Гиффорда значительным взглядом, давая понять: ему все известно о лошадиной проблеме, – и хотя ваша семья мне известна своими выдающимися качествами, вполне достойными такого… особенного человека, как моя кузина Джейн, вас лично я совсем не знаю.

Тут он на минуту прекратил свои витиеватые речи, заметив, что Пэтти, виляя хвостом, шлепнулась на пол прямо рядом со стулом Гиффорда – заметьте, Гиффорда, а не Эдуарда! – и смотрит на молодого лорда глазами, полными обожания. Тот улыбнулся собаке и протянул руку, чтобы почесать ее – причем в самом «правильном», как хорошо знал король, месте – под подбородком.

Пэтти издала удовлетворенный вздох и положила голову на колени гостю.

Даже она не могла устоять перед обаянием Гиффорда.

Эдуард закашлялся и все никак не мог остановиться – у него даже увлажнились глаза. Когда спазм начал потихоньку его отпускать, он заметил, что Гиффорд и Пэтти оба смотрят на него с беспокойством.

– В общем, – прохрипел король, – я должен быть уверен, что в качестве мужа вы станете должным образом заботиться о моей дорогой кузине.

– Разумеется, – быстро ответил Гиффорд.

– Нет, – разъяснил Эдуард, – когда я говорю «заботиться», я имею в виду – только о ней. Ни о ком другом. Никогда. Только о Джейн.

Взгляд Гиффорда озарился пониманием.

– Джейн заслуживает самого преданного и добродетельного супруга на свете, – продолжал Эдуард. – Поэтому вам надлежит стать преданным и добродетельным. Если когда-нибудь я услышу хотя бы шепоток о том, что вы ведете себя иначе, я буду очень расстроен. И вам это не понравится.

Гиффорд выглядел явно встревоженным, и это удовлетворило Эдуарда. Силы его почти покинули, но могущество еще при нем. Король улыбнулся.

– Вы меня понимаете?

– Да, – ответил Гиффорд. – Я понимаю, ваше величество.

– Хорошо, – кивнул Эдуард. – Вы свободны.

Гиффорд резко вскочил и уже почти добрался до двери, когда король вдруг окликнул его:

– Да, и еще одно.

Юноша замер на месте и повернулся.