Теперь уже молча дожидаюсь когда он усядется, заведёт мотор и уберёт подножку. Перекидываю ногу через корпус мотоцикла, теснее прижимаясь грудью к прохладной коже куртки и обхватив торс Максима обеими руками, ощущаю как под рёбрами от дикой жажды адреналина загоняется его сердце. Ищет очередной дозы скорости, ускоряя пульс и разгоняя шальную кровь. 

Он просто не исправим…

Гермак* - мотоциклетный шлем. 

16. Глава 15 "Рыцарь для неваляшки"

Марго

Возвращаться домой не особо хочется, но иного выхода нет. Макеев может и рад бы нянчить меня остаток вечера, но совесть вгрызается почти намертво. Напоминая, что я не имею права пользоваться личным временем парня, лишь потому что мне не повезло с родственниками, от которых приходится всё чаще скрываться на нейтральных территориях. Макс срывается с места, резко полируя асфальт, оставляя после себя запах жженой резины и звонкий визг, тут же наполнивший пустой двор родной "хрущевки". 

Я ещё немного стою на тротуаре, провожая взглядом ревущий в вечерней тишине байк и потеряв из виду, когда тот сворачивает за угол, иду домой. 

У подъезда никого, тихо и ужасно темно, видимо как всегда выкручена лампочка, а возможно и домофон сломан. Последнее время жильцы начинают забивать на благоустройство дома. С тяжёлым выдохом, выпускаю из лёгких, скопившееся отчаяние.

В чём-то Леся права, жить тут становится невыносимо, но я и на секундочку не могу представить каким местом нужно выпрыгнуть из штанов, чтобы выбраться из трясины, путём нахождения для себя состоятельного любовника. Тем более, что мало кто позарится на неопытную дурочку, которая непонятно для кого бережёт свою невинность. 

Да и бросить маму – выше моих сил. Как бы я не злилась на неё, а порой и люто ненавидела, съехать, оставив её одну – все равно что отправить на экскурсию на спиртзавод. Она попросту сопьется в самые кратчайшие сроки. 

Захожу в подъезд, улавливая отголоски бурного веселья где-то в районе третьего этажа, различая и заливистый смех Леськи, и Пашкины пошловатые шутки, и раскатистый гогот остальной компании. Поднимаюсь к себе, с каждой пройденной ступенькой жалея, что нет в нашем доме лифта, а это значит – встреча неизбежна. 

– Моя ты, лапа, – просияв при виде меня, Пашка спрыгивает с подоконника, ловко сгребая в объятия. На удивление от его рук не хочется уворачиваться, какая-то завораживающая сила от них, хотя и безнадегой веет достаточно. От Котова приятного пахнет, свежевыстиранная футболка в меру пропитана соблазнительным сочетанием бергамота и лайма, знакомым и довольно-таки дорогим ароматом, мне ли не знать, некогда лучшему продавцу месяца в парфюмерном магазине. – Непорочным девочкам нельзя одним так поздно гулять.

Язвительная фраза вызывает у присутствующих вначале ступор, а затем ехидные смешки. 

– Серьёзно? Марго, ты неваляшка*? Я требую пруфы*, – заводится парень, отпружинивает от стены в мою сторону, в попытке схватить за руку. 

Как же бесят гормональные всплески неадекватных людей. Стискиваю зубы, стараясь не обращать внимания, вот только на злость за балабольство подруги закрыть глаза совсем не получается. Я готова убить её, а пока методично испепеляю взглядом вполне спокойное Леськино лицо. 

– Ромыч, уймись, – Пашка чуть отстраняет подскочившего к нам дружка, по-хозяйски скользя ладонями вниз по моим рёбрам. – Тебе срочно нужен рыцарь. 

Возбуждено шепчет он, касаясь будто невзначай мочки уха, а после смело целуя в висок. Крепко, с нажимом вдавливает пальцы в оголенную талию, виднеющуюся из-под задравшегося топа.

– А ты рыцарь какого братства? Альфонсов?