Странно, но в Белом движении почти с самого начала чувствуется мотив обречённости и жертвенности, тогда как у красногвардейцев был порыв и воля к победе. Многие песни красных были взяты от белых: на тот же мотив были положены другие слова. К примеру, красные пели «И смело в бой пойдём, за власть советов, и как один умрём, в борьбе за это…». В первоначальном варианте это была песня белогвардейская: «И смело в бой пойдём, за Русь Святую, и как один прольём, кровь молодую…». В обеих песнях предполагается смерть, но в коммунистическом варианте за вполне конкретную власть советов, в которые сами рабочие и крестьяне выбирали своих представителей, и эти советы ещё не были вполне приватизированы коммунистами и превращены в фарс, прикрывающий их ложь. У белогвардейцев же предлагалось отдавать жизнь за понятие более туманное, за «Русь Святую», которая уже представлялась перешедшим в новую земную веру крестьянам в виде лукавых и упитанных батюшек: к сожалению, к началу революции и переворота многие священнослужители и в самом деле, видимо, расслабились и давали основания для критики.

Так утопия и романтика коммунизма послужили мощным подспорьем для верхушки самозванцев, волею случая и с помощью немецких денег пришедшей к власти в России в деле одурманивания масс, на практике превращаясь в ложь, а ложь требовала чудовищного и невиданного насилия.

Мы начали главу с со стихов Марины Цветаевой, бесстрашно бросившей их в толпу вооружённых красноармейцев, отправляющихся на фронт с теми, кого она так высоко воспела и среди которых сражался за это белое дело её муж Сергей Эфрон. И было это в 18 году. В этих стихах мы слышим пророчество, пафос высокой жертвенности и обречённости Белого Дела: да, мы погибнем, но воспрянем и спросим у внуков: с кем вы сейчас духовно, поняли ли вы, усвоили урок истории, не напрасно ли мы погибнем?! В1998 г. небольшое издательство «Возвращение», в лице своего руководителя Виленского Семёна Самуиловича, бывшего колымчанина, прошедшего страшную бериевскую Сухановскую тюрьму, ставившее бескорыстной задачей опубликовать как можно более воспоминаний узников сталинских лагерей и тем самым не дать навеки пропасть голосам мучеников, выпустило аккуратную книжку мужа Цветаевой Сергея Эфрона «Записки офицера». Книжка оформлена очень хорошо: поля каждой страницы очерчены контурами офицерского погона, внутри которых текст Эфрона, за которым ощущаются столетия пущкинской культуры. В то время он был юнкером школы прапорщиков в Москве и был свидетелем и участников тревожных октябрьских событий в Москве, пытаясь, как и его товарищи предотвратить сползание России в хаос насилия, не раз подвергая себя риску смерти от рук вооружённой солдатни. На фото тонкий скромный интеллигентный юноша в курсантской форме. И этот углублённый в себя мальчик, более похожий на поэта, чем на военного прошёл всю гражданскую войну с первого до последнего дня, под марковскими погонами и отбыл в Галлиополи вместе с другими частями Белой армии.

Здесь за рубежом в Чехославакии они с Цветаевой родили своего обожаемого Мура!

Фотография от которой дышит счастье: уже крепкий молодой человек на берегу моря во Франции, в восторге поднявший высоко на руках ещё м аленького ребёнка, достойно пошедший воинский путь, рядом Марина с плотными спортивными икрами вознесённая радостным лицом к сыну… Кажется чего им ещё не доставало для полного счастья? – любимый ребёнок, любимая женщина, свободная страна, море…

Конечно были трудности бытового характера – быт, ради которого Марина была вынуждена наступить на горло свой поэзии, материальная неустроенность… Эфрон, видя муки своей молодой супруги страдал и устроился в одно из евразийских пражских русскоязычных изданий… Но ведь тысячи и тысячи одарённых белоэмигрантов прошли этот путь от грузчика, официанта, таксиста до литератора и как то их жизнь устраивалась…