- Именно. Но я думаю, что формат мини-спектакля для Студенческой весны не слишком подойдёт. Предлагаю перфоманс.

- Это ещё что такое? - нахмурилась я. Нет, слышала, конечно, но применительно к Семёну... совершенно не представляла.

- Составим представление из нескольких коротких отрезков, каждый из которых отличается формой и отражает какой-то этап любовных отношений... - быстро, вдохновенно заговорил Анатолий Иванович, на которого, по всей видимости, напала муза. - Знакомство, ухаживания, непосредственно любовь и - увядание чувств.

- А почему обязательно увядание? - расстроенно спросила я, не слишком сведущая в вопросе, но жившая в абсолютной уверенности, что "долго и счастливо" - логическое продолжение любого истинного чувства.

Анатолий Иванович снисходительно улыбнулся:

- Полюбишь - узнаешь, моя девочка.

Ну уж нет! Если я полюблю, то навсегда. А если разлюблю, значит, это не любовь была, а иллюзия. Удобное убеждение, да?

- Да, это идеально, - продолжил рассуждать наш руководитель и разрушитель мифов по совместительству. - Тут-то нам и пригодится ваше "всё и понемногу". Ухаживание - пение под гитару, это романтично и очаровательно. Любовь - танец, самое страстное из всех сценических искусств. И в конце - немного печали в стихах. Каких-то современных и не занудных. Я посмотрю, может, Асадова или Рождественского...

- Если современных, то надо брать Полозкову или Астахову, - вставила я свои пять копеек.

- Ну, там посмотрим...

- А какой же одиночный танец хорошо отразит суть любви? - осведомилась я наивно.

- Одиночный?! - поражённо переспросил Анатолий Иванович. - Никакой. Вы же вместе выступаете..?

Тут пришла моя очередь выпадать в осадок:

- Мы?! Я? Выступаю на студвесне?!

Мы все втроём по очереди переглянулись.

- Семён без тебя не справится, - покачал головой Анатолий Иванович. - Уж оваций-то ему точно не видать как своих ушей. Как ты это себе представляешь? Он приведёт на концерт всё медучилище? Кто ему апплодировать-то будет? Только девочки. Нет-нет, нам нужен полноценный перфоманс в исполнении пары. Страстный парный танец, стихи тоже желательно читать по очереди, а кому Сёма будет петь серенаду? Самому себе, что ли?!

Я впала в транс. Чтобы воплотить чужую мечту, мне надо выйти на сцену и станцевать перед огромным зрительным залом... Но погодите:

- Я ж танцевать не умею! По крайней мере, ничего страстного. Разве что медляк могу изобразить...

- Нет-нет, это не годится, - замахал руками Анатолий Иванович. - Нам нужно танго или, на крайний случай, мамба какая-то. У вас есть месяц, чтобы научиться. Вперёд.

Я осторожно выдохнула, чувствуя, как кружится голова. Вот это, что называется, влипла...

- Мне страшно... - призналась я Семёну, когда мы вышли из здания театра. - Понимаешь, я ведь могу запросто всё запороть, а тут столько поставлено на карту... Может, ты поищешь себе другую партнёршу для танца? Более профессиональную...

Он выглядел понурым.

- Вряд ли у меня это выйдет за месяц до отбора. Но если ты не хочешь...

- Я хочу! Правда, очень хочу помочь! Но боюсь испортить тебе выступление.

- Ладно, поищу кого-то другого. Спасибо, Алин. Давай, до субботы. - И пошёл прочь, в темноту.

- Ты не обижаешься? - крикнула я ему вслед.

- Нет!

Но и так понятно, что обижается. Ох, какие они, оказывается, обидчивые - эти мужчины!

Я тоже вернулась домой в глубокой задумчивости и не менее глубоком расстройстве. Просто не представляла себя на сцене, но мне так хотелось поддержать Семёна в его искреннем стремлении к искусству!

Папа, конечно, моментально считал моё настроение (несмотря на профессию, он довольно чуток к близким) и принялся выяснять, в чём дело. А я не стала скрывать. Папа улыбнулся: