И мне от этого спокойнее почему-то. Что не с чужими людьми буду, хотя и он мне не родной.

- Ребенка зачем с собой тащить? – с неудовольствием кивнул мужчина на красный слинг, в котором спало мое главное сокровище.

- Мне ее оставить не с кем. Поля не помешает, она плачет не так часто, я покормила ее, - вышла, и начала спускаться по лестнице вслед за Евгением Александровичем. – Скажите, а времени много понадобится, чтобы паспорт сделать и свидетельство о рождении?

- Сегодня же все и сделают.

- Так быстро? – искренне удивилась я, и услышала логичный, ненавистный мне ответ:

- Деньги, Вера. Всего лишь деньги. В базах данных все на тебя есть, нужно всего лишь вписать все это в документ.

На все ушло сорок минут. Евгений Александрович со мной не пошел, отправил своего безликого помощника, который за моей спиной стоял, и следил. Наверное, за тем следил, чтобы я не назвалась их с Владом фамилией, и не попросила Влада отцом вписать в свидетельство Поли.

Мне бы это и в голову не пришло, но попробуй, докажи.

- Итак, Виноградова Вера Владимировна, - монотонно продиктовала паспортистка. – Ваши документы готовы, паспорт чистый, нужно будет встать на регистрационный учет. ИНН и СНИЛС сделаете сами. Ребенка как записать?

Значит, я Виноградова. Интересно, а мама жива – моя родная мама? Или…

- Вера Владимировна?

- Простите, - очнулась я. – Виноградова Полина Павловна. Запишите так.

Обернулась за спину, придерживая слинг, в котором уютно устроилась дочка, и посмотрела на сопровождающего меня мужчину – на его лице было довольство. Значит, я поступила правильно, открестившись от Гараев.

Они не нужны мне, я не нужна им, но почему же так больно?!

- Держите, - мне протянули наши с Полей документы в прозрачном файле, я поблагодарила, и вышла из кабинета, испытывая и облегчение, и смутную тревогу.

Я правильно поступила. Нельзя ребенку так жить, Поля не должна по моей вине страдать, да и мне нужно жизнь налаживать. А будучи призраком сделать это практически невозможно.

Да, я поступила правильно…

- Садись, подвезу, - окно авто открылось, и я пошла к машине, в которой меня привезли. – Итак, Вера, что теперь?

- Я уеду, как и обещала. Спасибо вам, - искренне, хоть и через силу поблагодарила я этого сложного, неприятного мне мужчину.

Он помог с умыслом, чтобы избавиться от нас, но помог ведь, тогда как все бросили. А это дорогого стоит.

- Денег тебе достаточно? Вера, мне не нужны бесконечные звонки с просьбой добавить. Лучше скажи сразу, шантажа и бесконечных требований я не потерплю…

- Мне достаточно, - торопливо прервала я, чувствуя, как унижение разливается в душе. – Никакого шантажа не будет, как и просьб добавить. И вообще… я верну вам все до копейки!

В конверт я так и не заглянула, он так и остался лежать на кухонном столе. Прикасаться к этим деньгам тошно, как к насекомому ядовитому. Кажется, что я саму себя предала, но без денег этих я пропаду, и дочь погублю. С ней ведь сейчас даже сидеть некому, а на новом месте придется искать учеников, нарабатывать базу, и няню искать.

Да, деньги мне нужны, и не думаю, что Евгений Александрович мало их оставил.

- Возвращать не нужно. Где меня найти ты знаешь, телефон есть. Звони в крайнем случае, Вера, и исчезни поскорее. Очень надеюсь, что наш уговор ты не нарушишь, я таких вещей не прощаю ни мужчинам, ни женщинам, - сказал он на прощание холодно, и я лишь кивнуть смогла.

А затем вышла из машины, зажав документы под мышкой.

Домой идти тяжело, нужно вещи собирать – и свои, и Полины. Билет покупать: раз я с документами, то можно не на попутках добираться, а на поезде или самолете. Все это важно сделать сегодня, но вдруг Катя вернется, одумавшись?