Пожимает плечами и вдруг говорит виновато:

— Но мы все равно не можем вас взять на это место.

Мои глаза тут же становятся размером с блюдца. Да не может этого быть! Я столько времени провела за тем, чтобы убедить отдел кадров и принять меня на собеседование, я видела, что мои данные очень подходят этой фирме, да что говорить, они даже выше, чем тут требуется!

— Но…

Тут она понижает голос, пригибается и немного тянется ко мне.

Я повинуюсь ее движению и делаю тоже самое, мы будто шепчемся, и она скрепя сердце доверяет мне какую-то тайну.

— Мы не можем вас принять на эту должность. Один человек… Один человек позвонил моему директору час назад и приказал ни в коем случае не брать вас, даже если вы будете предлагать работать бесплатно. Кажется, этот человек… Этот человек очень силен, и…очень зол на вас. Вы знаете, кто это может быть?

Я устало откидываюсь на спинку кресла.

Оно тут же становится неудобным, в боку начинает тянуть.

Только один человек испытывает ко мне такую же неприязнь, как и я к нему. Только один…

8. Глава 7

*Саша*

Сижу в машине, вбивая в навигаторе адрес. Место встречи не изменить, но я всё равно езжу по навигатору — спасибо за то, что показывает пробки и объездные пути.

И тут в мою голову бьёт отрезвляющая мысль: ужин…

Вспоминаю о треклятом ужине, когда уже договорился с парнями здорово провести время в клубе, потому что на работе весь мозг превратился в кашу. А ещё и плюсом ко всему бывшая… Я выяснил, в какой интернат она отдаёт ребёнка, узнал даже то, что вчера она не пришла за девочкой. Она была в ужасном состоянии. А как она чувствует себя сейчас? Задыхаюсь от этих мыслей, хоть и понимаю, что нарушаю своё главное правило — не прощать предателей.

Почему Вика отдаёт свою дочь в интернат? У той всё совсем плохо со здоровьем? Конечно, при таком бурном зачатии не мог родиться нормальный полноценный ребёнок, но девочку мне жаль — она не должна отвечать за погрешности своей матери. Да какой там погрешности? Самые настоящие грехи!

Я некоторое время просто пялюсь в экран телефона.

Мама уже несколько раз звонила, но я не отвечаю ей.

Уж простите, что приеду не при параде, но скоро буду…

Залетаю в дом, когда, наконец, добираюсь до него, и мчусь в столовую.

Дарина сидит рядом со своим отцом, и её лицо сразу же светлеет, как только она видит меня. Широко улыбаясь, она начинает строить мне глазки, но я вижу ненависть, которая кипит в её взгляде. Она словно спрашивает, за что я отношусь к ней вот так, чем именно она заслужила такое отношение к себе, а мне нечего сказать ей и остаётся лишь глупо улыбаться. Сам себе напоминаю дурака, идиота какого-то.

Почему я бегаю?

Почему не могу остепениться?

Почему ненавижу весь женский род из-за мерзкого поведения одной особи?

Пожимаю руку Григорию Матвеевичу, поймав на себе его сердитый взгляд. От мужика разит каким-то приторным дорогим парфюмом, и я невольно морщусь. Мог бы душиться поменьше, а то как на базаре, ей богу.

— Сашенька, а ты почему опоздал? Пробки на дорогах такие большие? — лепечет мама в попытке исправить ситуацию и оправдать тем самым своего непутевого сына.

— Да, пробки, — киваю я, хотя понимаю, что нагло вру в это мгновение.

Плюхаюсь за стол и поправляю воротник рубашки. Мы с Дариной обмениваемся многозначительными взглядами, а мне так и хочется сказать ей, чтобы перестала улыбаться, как поломанная кукла. Я понимаю, что накосячил, понимаю, что никогда не стану достойным мужем для неё, но она всё это знала с самого начала. Знала, и её устраивал такой расклад. Тогда почему теперь так много ожиданий?..

— Александр, твоя мама и Дарина уже сообщили мне радостную новость о том, что вы с моей дочерью решили пожениться. Я, конечно, не ждал, что ты попросишь её руки у меня, но красивее было бы сделать Дашеньке предложение официально.