— Нет, Чужая радость, — прошептал, пожимая ее тоненькие пальчики. Сердце нещадно ныло. Она здесь, рядом, но не моя.

— Я все знаю, — она посерьезнела. — И знаю, что ты никогда бы такого не учудил. Тебя просто подставили.

— Ты будешь ждать меня из армии? — в шутку спросил, а сам замер. Черт, как бы мне хотелось, чтобы это было взаправду.

Оля просто кивнула:

— Конечно.

***

Маруся устроила Никите проводы, как всегда, накрыв изысканный стол и пригласив кучу одноклассников. Темка на правах лучшего друга сидел по правую руку от Никиты, а я сидела рядом с ним, хотя мне ужасно хотелось быть рядом со своим другом. Никита казался веселым, шутил, смеялся, охотно пил спиртное, подливаемое ему Артемом. А мне было грустно. Грустно так, словно я видела Никиту последний раз. Долгих два года! Как я буду без него? До этого мне никогда не приходилось об этом задумываться — он всегда был здесь, и я в любое время могла забежать к нему на чашечку чая. С Никитой можно было говорить часами, спорить и смеяться, задавать любые вопросы и слушать его советы.

Тёмка толкнул меня в бок.

— Ты чего такая кислая, зайка? — Ненавидела, когда он так меня называл — сразу представляла себя тупой крольчихой. — Давай шампусика? У тебя глаза на мокром месте.

— Тём, ну а как ещё? Мы с Никитой не увидимся два года. Я уже скучаю по нему.

Парень фыркнул:

— Подумаешь, нашла по кому скучать. Лучше займись делами — институтом, ещё чем-нибудь — мной, например.

— Тобой? Я и так с тобой.

— Но ты не очень ласкова со мной. Могла бы уж...

—Тём...

Он меня смутил. В последнее время только и делал, что намекал, что хочет заняться со мной сексом. А я не хотела. Вернее, хотела, но потом, в будущем. Может, если мы поженимся. Мама всегда внушала мне, что парням только это и надо и как только добьются своего, то тут же бросят. И ещё я знала, что если я вдруг забеременею, то она не потерпит, как она говорила, «ублюдка в подоле».

— Пойдём, потанцуем медлячок, — Артём вскочил, нетерпеливо потянул меня за руку, сдергивая со стула.

Я заметила, что когда он слегка выпьет, в него словно бес вселялся — глаза сверкали, движения становились резкими и даже чуть грубыми. Иногда мне это нравилось, а порой ужасно бесило. Вот и сейчас у меня совершенно не было настроения отплясывать ни медлячки, ни быстрички. Он же вытащил меня на середину комнаты, на виду у всех одноклассников жадно обхватил, положив ладони на пятую точку, прижался так, что стало трудно дышать.

— Артём... — прошептала я, пытаясь чуть отстраниться, но парень поймал губами мочку моего уха.

— Я хочу тебя, Зая, ты чувствуешь как сильно? — конечно, я чувствовала. Его затвердевший член настойчиво упирался в меня, будто в попытке прорвать мое платье. — Давай сбежим куда-нибудь, ну? Не издевайся надо мной.

Господи, как я ненавидела, когда он упрашивал и умолял меня! В такие минуты хотелось сделаться маленькой-маленькой и раствориться.

— Артём, ну не надо, пожалуйста. Сейчас не время и не место.

— А когда, Оль? — его глаза были совсем темными, как небо перед грозой.

Я замотала головой, улучила момент, когда Тёмкины объятия на миг ослабли, и выскользнула от него. Видела, как он от злости стиснул зубы. Сама уже пробиралась обратно за стол, туда, где сидел Никита, и по его напряженному лицу видела, что он следил за нами.

— Натанцевалась, Чужая радость? — повернулся как ни в чем не бывало ко мне, улыбнулся. А я смотрела на эту его улыбку, эти губы — я помнила — такие горячие и нежные. С Артемом у нас никогда не было таких поцелуев, как с Никитой. Впервые я пожалела, что не дала ему шанса, отвергнув.