Прошу у нянечки ручку и лист бумаги. Руки плохо слушаются, будто забыли, как писать, но буквы-то я помню! Нетвердым почерком вывожу кривые строчки. Складываю записку несколько раз, сую в ладонь охраннику и, глядя ему в глаза, говорю:

 — Отдай Максиму Николаевичу. Только сам не читай! Обещаешь?

У него брови взмывают вверх. Смотрит на меня как на букашку, потом нехотя цедит:

— Передам.

— И не читай! — повторяю.

Этот гад захлопывает дверь у меня перед носом.

Слышу, как он шелестит, разворачивает бумажку. Потом раздается голос:

— Максим Николаевич, тут дело такое… Наша потеряшка просит купить ей трусы.

Кажется, он гремит на всю больницу.

Рычу, сжимая кулаки, и чувствую, что краснею.

Вот зараза! Ну просила же не читать!

3. Глава 3

1. МАКС

С утра позвонил врач. Сказал, что мою потеряшку сегодня выписывают. Правда, он назвал ее немного иначе. Пациенткой, в которой я лично заинтересован. И долго красноречиво молчал в трубку. Как бы намекая, что неплохо было бы подкинуть что-нибудь посущественнее простой благодарности.

Я сухо напомнил, что новый МРТ уже в пути и вот-вот прибудет.

Дым всю неделю сидел рядом с палатой, отгоняя любопытных. И ничего. Она ничего не вспомнила. Даже собственного имени. Интересно, куда она пойдет, если я за ней не приду?

Нет, слишком опасно ее отпускать. Кто знает, может она притворяется, что потеряла память? Не удивлюсь, если ее подослал Лев Радзинский. Как напоминание, что он держит меня в кулаке.

Эта мысль не слишком приятная. Да и вообще вся прошедшая неделя была не слишком приятной. Ларка словно с цепи сорвалась, будто учуяла что-то. Одним бриллиантовым гарнитуром отделаться не получилось.

Пришлось пару раз свозить ревнивую невесту в ресторан и всю неделю ночевать у нее. Хотя обычно я это не практикую. Не люблю спать в чужой постели. Не могу заснуть, если рядом есть кто-то еще, поэтому в брачном договоре с Ларисой четко оговорено наличие двух отдельных спален.

Сейчас я невыспавшийся и злой. И голодный, потому что сорвался с утра пораньше, не позавтракав. С одним единственным желанием — покончить быстрее с этим вопросом и вернуться к нормальной жизни.

— Подъезжаем, шеф, — голос Егора выводит меня из задумчивости.

Поднимаю взгляд. Машина въезжает в больничный двор, останавливается у главного входа.

— Надеюсь, все документы уже готовы и мы надолго здесь не задержимся.

С этими словами покидаю теплый салон.

В холле встречает медсестра.

— Максим Николаевич, прошу за мной, вы должны подписать несколько документов.

— И отказ от претензий, — хмыкаю, просматривая бумаги.

Покончив с бюрократией, поднимаюсь по лестнице на третий этаж к нужной двери. Позади неизменной тенью следует Егор с пакетом в руках. Разумеется, на лифте быстрее, но мне после долгого сиденья в машине хочется размять ноги.

Вот и палата. Со стула возле дверей поднимается Дым.

— Как она? — киваю в сторону входа.

— Странная, — тот пожимает плечами.

— В смысле?

Может, стоит ее показать психиатру?

— Обозвала меня питекантропом.

С трудом сдерживаю улыбку.

— И за что она тебя так?

— За то, что прочитал ее записку.

Я все-таки чувствую, как губы растягиваются в улыбке. Трусы. В записке она попросила трусы. Да будто я знаю, какие ей нужно! Еще ни одна женщина не просила меня купить ей трусы, хотя многие забывали их в моей постели.

Мысль о том, что за дверью палаты ждет хорошенькая девушка без трусов… м-м-м… будит фантазию. Даже жарко становится.

Так, все, не думать об этом. Я не дикарь, а нормальный мужчина. У меня есть невеста и свадьба на носу.

Ладно, пора заканчивать этот спектакль.

Забираю у Егора пакет. Толкаю дверь и вхожу.