– Что ж ты голову дочери морочишь, что отец потерялся. Ей не пять лет, чтоб сказки про космонавта рассказывать, – услышала я как-то раз, как маму упрекает тетка из соседней квартиры. – Раз помер – так и скажи, она хоть свечку за упокой ему поставит.

Я замерла, хватая ртом воздух, пока не услышала:

– Типун Вам на язык, Светлана Борисовна, – жив Костя, просто уехал далеко.

– И связи там нет, – хмыкнула недоверчиво Светлана Борисовна.

– Можно сказать, что и нет, – ответила мама.

– Врешь ты все, – буркнула соседка.

Мама ничего не ответила – вошла в квартиру, захлопнув дверь перед носом Светланы Борисовны.

Исчезновение отца я переживала тяжело. Обидно было, что он ушел от нас, так ничего мне не объяснив, и даже не пытается прислать мне какую-нибудь весточку, точно внезапно забыл о моем существовании. Но все равно продолжала его любить, и если б он вернулся вдруг – тотчас же его простила бы.

Ольга

Земля, 2019 год

В 20 лет я осталась одна. Произошло это аккурат в день моего рождения. Днем мама работала, но вернуться обещала не поздно: вечером мы договорились отметить мой маленький юбилей. Однако я ждала ее дотемна, а она не пришла. А потом позвонил Кит Сергеич и сказал, что мама в реанимации.

Сначала я подумала, что трагедия произошла на съемках, но оказалось, что трюки в тот день были несложные, и мама выполнила их гладко, не получив даже мелкой травмы.

Непоправимое случилось, когда мама возвращалась домой. То ли она сильно спешила, то ли дорога была плохой, то ли еще что-то произошло, но она не справилась с управлением. Кто-то из свидетелей сказал позже, что маму с моста столкнул черный внедрожник, он и раньше ее подрезал, но доказательств не было. А все остальные очевидцы никакого внедорожника не заметили: в один голос твердили, что мамин автомобиль никто не подталкивал, в аварии виновата она сама.

Так или иначе, автомобиль, которым управляла мама, упал с моста на нижнюю трассу и взорвался. Мама умудрилась выбраться из машины до того, как прозвучал взрыв, но далеко отойти не успела, так что ей оторвало ноги.

Несмотря на болевой шок и большую потерю крови, мама успела сказать полицейскому, куда позвонить, и продиктовала номер Кита Сергеича. Он же вызвал меня.

Когда я примчалась в больницу, мама была еще жива, но шансов у нее, как сказал мне врач, увы, не было.

– Это чудо, что она еще жива, другая бы на месте скончалась, – вздохнул немолодой хирург. – Не стану вас зря обнадеживать: после таких травм не выживают.

Несмотря на то что лечить маму никто не собирался, в реанимацию к ней никого не пускали, как будто бы занесенная извне инфекция могла повредить той, которую медики, можно сказать, уже похоронили. Я прорвалась в палату силой, взяв в заложники пожилого доктора. Мне повезло, что он оказался, в сущности, добрым человеком и не накатал на меня заяву в полицию и вообще помог замять это дело.

Устраивая что-то вроде теракта, а, разумеется, понимала, какими последствиями это может мне грозить, но чувствовала, что нужна маме, очень нужна. Чуть ли не наяву слышала, как она меня зовет. И, как оказалось, я была права: перед самой смертью мама ненадолго пришла в себя и беззвучно звала меня – одними губами.

Увидев меня, узнала и заговорила еле слышно:

– Оля, найди дедушку, он эльф. Драконы, демоны… эта война… из-за меня… плохо. Останови войну. Обещай мне.

– Обещаю! – твердо сказала я, хоть и понимала, что мама бредит: вероятно, вспомнила перед смертью фильм, на съемках которого познакомилась с папой, и сейчас думала, что это все было на самом деле. Но, даже зная, что не смогу сдержать слово найти дедушку-эльфа и прекратить развязавшуюся из-за его дочери войну между драконами и демонами, я дала маме обещание сделать это. Разве я могла поступить иначе? Нет, мамочка должна была уйти со спокойным сердцем.