Мои грустные размышления прерывает какой-то шум у ворот, потом – что-то похожее на звуки ударов…

Дальше – тяжёлые шаги, что всё ближе и ближе к моей двери. Вскоре она распахивается настежь, являя моему взору двух громил. Они кидаются ко мне, хватают под руки и куда-то тащат… Грозят каким-то Монстром… Говорят, что у него ко мне есть вопросы…

Когда я волнуюсь и в панике – у меня садится голос. Я не могу позвать на помощь, только хриплю, шепчу… Но, разумеется, никто этого не слышит. Охранники делают вид, что ещё и не видят. Меня спокойно проволакивают мимо них.

А когда меня закидывают на заднее сидение – я отключаюсь. Пока ещё ненадолго. Но это так – прелюдия, предчувствие большой беды…

МОНСТР

Попался, Сотников.

Харитон Маньков по кличке Монстр откинулся в кресле и покрутился. Он был явно доволен собой. Давно искал эту гниду, давно подбирался к нему. И вот, наконец, нашёл слабое место – дочь, Анфису, нежного ангелка, папину принцессу.

Монстр осклабился: то, что нужно. Любой отец будет зубами рвать за любимую дочурку. Причинить боль малышке – вырывать сердце ублюдку.

Мужчина вновь взял в руки один из снимков, с которого улыбалась юная девушка. Большие чистые серые глаза, бледная кожа, наверняка, нежнее шёлка, копна волос, какого-то необычного – будто коньячного – оттенка. Такую прелесть даже трогать жалко. Да он бы и не тронул. Никогда бы не прикоснулся к невинной – а Маньков был уверен, что девочка ещё целочка, но… малышке не повезло оказаться дочерью этой мрази Сотникова.

Повертел фото в руках, обвёл пальцами овал.

– Знала бы ты, детка, какое дерьмо твой любимый папаша. Наверное, сама бы захотела его убить. Но, увы, тебе предстоит стать оружием моей мести. Остриём ножа, которым я выпростаю эту тварь. А потом – швырну его сердце на землю и попрыгаю на нём. За всё, что он сделал с моей семьёй…

Харитон невольно прикрыл глаза, так как накатили непрошеные воспоминания. Сначала Сотников пришёл за его матерью, потом – за старшей сестрой… Похоронив обеих, Маньков поклялся на их могилах, что однажды так же придёт за теми, кто дорог самому Сотникову.

И как же противно, что для всех этот поддонок оставался порядочным семьянином, честным бизнесменом, позже – добросовестным чиновником. Никто и не догадывался о его мерзких пристрастиях. А Харитон увидел всё своими глазами и больше никогда не забудет… Измученные окровавленные тела матери и сестры потом долго являлись в кошмарах.

И он ничего не мог сделать, не мог добиться справедливости. Сотников уже тогда был помощником мэра областной столицы. Против него не пошёл бы никто. Следователи выслушивали двадцатидвухлетнего парня, узнавали, кто замешан, сочувствовали и разводили руками. Адвокаты сразу отказывались представлять его интересы.

Вот тогда-то Харитон Маньков и пообещал себе – достичь таких высот, чтобы была возможность поквитаться с Сотниковым, а ему самому – ничего не было.

И если для этого пришлось стать на путь порока и преступлений, что ж – пусть он даже рухнет во тьму самого ада, но утащит за собой эту гниду, отберёт самое дорогое, вырвет сердце…

Но судьба опередила – жена Сотникова умерла за четыре года до того, как у него, Харитона, появилась возможность осуществить свою месть. Ничего, зато оставалась ещё дочь. Тепличный цветочек. Он узнал, что Сотников бережёт свою малышку, как зеницу ока. Прячет ото всех. Она даже в школу не ходила. На домашнем обучении. Вокруг всегда полно охраны. Но и он не лыком шит. Уже не тот мальчишка, сломленный отчаянием. Теперь у него под началом два десятка головорезов, пятеро из которых сейчас мчат к резиденции Сотникова за его дочуркой.