Тетя Элен не перебивала, но под конец тихо произнесла:

– Когда будешь готова послушать, я тебе кое-что скажу.

Мигом взяв себя в руки, я застыла в ожидании. Что она собирается сказать? Уж не навязшую ли в зубах белиберду: дескать, этот мир – только предварительное испытание, нам дается время, чтобы подготовиться к лучшей жизни. На эту старую песню еще могут купиться старики, стоящие одной ногой в могиле, но юным, у которых здоровья хоть отбавляй, романтика бьет ключом и в жилах течет молодая кровь, выслушивать это невыносимо. Неужели она станет мне втолковывать, что сокрушаться по поводу моей внешности – значит гневить Провидение, ибо такая внешность – это величайший дар, способный избавить меня от множества искушений, которым с рождения подвержены смазливые девчонки? Это была еще одна утешительная стариковская бредня, от которой мне уже становилось тошно: по моему убеждению, в мире не сыщется ни одной дурнушки, которая поверит, будто ее внешность – это благо. Но я напрасно опасалась, что тетушку Элен поведет в эту сторону. Она всегда умела ободрить словом, отчего мне делалось совестно за себя и свое кичливое себялюбие.

– Понимаю тебя, Сибилла, – начала она с расстановкой, – но сдаваться нельзя. В мире найдется много любви и добра, надо только поискать. Одно из испытаний, которые неизбежно выпадают на долю каждого из нас, – это непонимание. Я считаю, даже самый простодушный человек носит в себе потаенные мысли и чувства, которые никто не способен с ним разделить, и чем выше наша душевная организация, тем сильнее мы страдаем от такого положения дел. Среди моих знакомых есть великое множество юных девушек, включая добрых и искренних, но твой характер даст сто очков вперед любым трем, вместе взятым. Если правильно распорядиться таким преимуществом, то можно снискать едва ли не всеобщую любовь ближних. Но ты неукротима и своевольна, тебе нужно усмирить и обуздать свой нрав, научиться им управлять, а иначе будешь хуже любой пустышки. Вот увидишь: неприметная внешность не помешает тебе завоевать дружескую любовь – единственную настоящую. Что же касается обжигающей, мимолетной мужской страсти к женскому полу, ошибочно именуемой любовью, я не буду советовать тебе выбросить ее из головы: надо понимать, что в определенном возрасте этого требует человеческое естество, но утешайся тем, что счастье порою обходит стороной как милашек с точеными чертами, так и тех, кто не блещет красотой.

Она отвернулась и, забыв о моем присутствии, погрузилась в молчание. Я поняла: она думает о себе.

Любовь обошла ее стороной – не дружеская любовь, ибо все те, кто ее знал, не могли не дарить ей ответную любовь и уважение, но та, другая любовь совсем иного сорта.

За двенадцать лет до моего отъезда в Каддагат, когда о восемнадцатилетней Элен Боссье по всей Австралии шла слава одной из красивейших и самых желанных девушек, в Каддагат прибыл в длительный отпуск для укрепления здоровья бравый полковник по фамилии Белл. Он взял в жены тетю Элен и увез в Америку – туда, где стоял его полк. Я своими ушами слышала, что она боготворила полковника Белла, но ему – не прошло и года – наскучила прелестная молодая жена и глянулась совсем другая женщина, да так, что он вознамерился получить развод. В разводе ему было отказано по причине безупречной репутации жены; тогда он просто-напросто бросил ее и стал в открытую сожительствовать с любовницей. Эти события вынудили тетю Элен вернуться в Каддагат, и тогда уже родная мать заставила ее добиваться судебного разлучения. Приказ о раздельном проживании супругов был вынесен тут же.