Мне пока везло - сказывалась мамина кровь. Я чуяла демонов лучше любого демонолога, поэтому до отцовского демарша была любимицей первого столичного отдела.

- Я сказал что-то не то? - Алестер налил мне чай и подвинул тарелку с сыром и омлетом. Судя по монограмме на посуде, он заказал еду в кафе. - Ты опять грустишь.

- Нет-нет, - мотнула головой, закидывая ногу на ногу. Без платья, наедине с мужчиной, жест вышел фривольным. Конечно, у костюма для верховой езды была и нижняя рубашка, и кофта, и кожаная куртка до середины бедра, но обтягивающие брюки на женщине считались верхом разврата. Многие искренне верили, что дознавательниц набирали из проституток. Обычно мы от души желали подобным индивидам побегать в платье. С корсетом. В осенний ливень.

Алестер смотрел исключительно на моё лицо. Слегка косил на коленки, но это можно объяснить культурными различиями. Хм, неужели он и вправду по мальчикам?.. Или у него есть дама сердца?..

Высшие демоны, Белль, чего ты к нему привязалась?!

- Ты всех найденных в лесу девушек привозишь в свою постель? - осведомилась я, поддерживая светский разговор. - Сколько хочешь за гостеприимство?

- Будем считать "мою постель" компенсацией за клаксон, - спокойно ответил газетчик, - расслабься, Белль. Ты не местная, не знаешь Порт-Кале, и бросить тебя одну ночью, в снегопад, мне не позволила совесть. К тому же, ты зарядила амулеты, так что мы квиты.

Какие мы благородные, однако! Благородный газетчик - уже смешно. В чём подвох? Может, он зачем-то втирается ко мне в доверие?

- А за завтрак? Я не люблю быть должной, Алестер.

- Угостишь меня обедом, - улыбнулся мужчина. В серых, почти белых глазах танцевали смешинки. Даже не определить толком, сколько ему лет. Я бы дала тридцать плюс, но то, с какой лёгкостью он улавливал моё настроение, настораживало. Либо мне попался проницательный газетчик, знаток людских душ, либо мужчина постраше и поопытнее.

На фоне переживаний омлет и сыр я съела, не чувствуя вкуса. Больше мы с Алестером не разговаривали. Я лишь попросила направить меня в ближайшую ювелирную лавку, а ему "случайно" оказалось по пути.

4. 3. Белль

Я обменяла золото на деньги и купила несколько готовых платьев. Сапожки и накидку пока оставила свои - они были на порядок теплее и качественнее того, что продавали в Порт-Кале. После салона модистки я попросила Алестера показать лавку женских штучек. Газетчик покорно исполнил роль гида и привёл меня к двери с еловым венком и лентами. Вывески у женской лавки традиционно не было.

Парики я не любила, поэтому покрыла волосы тёмной краской и убрала под шляпку. Несколько флаконов пришлось взять с собой - по словам мисс Лари, хозяйки лавки, краска быстро смывалась. Глаза я густо подвела чёрным, добавила себе родинку над губой и нарисовала шрам на щеке. В академии был специальный курс по гриму и маскировке, где нас учили рисовать подобные шрамы. Вроде мелочь, но сбивает с толку - человек запоминает изъян и не запоминает лицо. Впрочем, роковая брюнетка в шляпке была похожа на меня очень отдалённо. Не говоря уже о том, что я никогда не носила сарафан с кожаным поясом и тяжёлой бархатной блузой.

Закупив флакончики для гигиены, я убрала их в сумочку, спрятанную под накидкой. Увы, эта приметная накидка и выдала меня Алестеру, от которого я планировала незаметро улизнуть.

Газетчик, оглядевший меня с ног до головы, весело хмыкнул:

- Слишком яркий макияж. В Порт-Кале так красятся вдовы, которые ищут нового мужа. Если ты не хочешь привлекать внимания, лучше сбавь обороты. Но... от кого ты прячешься, Белль? От любителя булок и грудей?