Я даже удивлена, что всё так быстро закончилось. Отчего-то в глубине души я считала, что меня начнут отговаривать. Расскажут, как это опасно и вредно для организма, особенно в моём возрасте, особенно при первой беременности. Расскажут каких-нибудь ужасов, чтобы я передумала. В общем, примут решение за меня.

Но их врачебный цинизм и неотвратимость принятого решения убивают.

С ужасом понимаю, что спазм в груди поднимается вверх по пищеводу, булькает в гортани и переходит в хмыканье. Сухой кашель разрывает лёгкие. И вместе с новым спазмом из глаз брызжут слёзы.

Всё… контроль утерян.

Я накрываю лицо ладонями. Пальцы впиваются в веки, виски и скулы. Рыдания прорываются сквозь плотно сжатые зубы. Ещё ужаснее мне от того, что я устроила концерт в кабинете гинеколога. Сколько они уже их, наверное, видели!? От таких же идиоток, как я!

- Простите, - захлёбываюсь в слезах. – Я с-сейчас… ус-спокоюсь.

На плечо ложиться крепкая ладонь, а в моей руке оказывается стаканчик с водой. Под нос суют коробку с салфетками.

Сморкаюсь и продолжаю извиняться, чувствую, что сцена затягивается, но мне уже не заткнуться. Судорожный вздох за вздохом наполняет лёгкие и выбивает воздух.

Долгий же выдох подводит черту под истерикой.

Поднимаю взгляд на врача.

- Я пока не буду выписывать направление, - говорит она с мягкой улыбкой. – Иди, подумай хорошенько.

- Да что тут думать. Надо…

Затыкаюсь, когда вижу, что врач откладывает мою карту вместе с бумажками в стопку на противоположный край стола.

- Ну если надо, то вернёшься. Время ещё есть. Приходи через неделю-полторы, на учёт поставим, ну или… как решишь, в общем. Договорились?

- Угу, договорились.

Не выхожу из кабинета, выползаю. Быстро перемещаюсь к лестнице подальше от любопытных глаз. Небось каждый в холле слышал, как я там выла: хочу, не могу, не буду, не знаю, надо…

Боже, какой позор! Ещё и задержала всех со своими истериками.

Держусь за стену, спускаясь на этаж ниже, когда меня окликают.

- Эй?! Погоди, пожалуйста!

Поднимаю взгляд. Серьёзная девушка с большим животом смотрит на меня сверху вниз. Её тёмные волосы подстрижены под каре, и густая чёлка лезет в глаза. Правой рукой она обнимает живот, левой, как и я, держится за стену.

- Погоди, - вздёргивает подбородок. – Разговор есть.

- Какой?

Её срывает в объяснения моментом.

- У тебя проблемы? Я могу помочь. Вот, - она суёт мне в руки бумажку.

Опускаю взгляд. «Кризисный центр для женщин, подвергшихся насилию».

- Меня никто не бьёт, - пытаюсь всучить ей листовку обратно.

- Ну у нас там не все жертвы. Есть те, кто оказался в трудной жизненной ситуации.

Не знаю, насколько мою ситуацию можно назвать трудной.

- Я работаю, даже не бедствую, у меня нет родителей алкоголиков, я не больна неизлечимой болезнью, партнёр не бьёт, его тоже просто-напросто нет, - нервно смеюсь. – Ой, звучит так, будто у меня всё в порядке.

Девушка хихикает в ответ, затем вполне серьёзно спрашивает:

- Но ведь это не так?

Пожимаю плечами.

- Знаешь, ты не сможешь работать до девятого месяца.

- Я избавлюсь, - отрезаю уверенно.

- Хотела бы избавиться, уже бы избавилась. Так что нет… я вот тоже не смогла.

Гладит живот и спускается до моей ступеньки. Подмечаю, что она сантиметров на десять ниже меня, синие глаза на круглом личике наполнены серьёзностью.

- Меня Лида зовут.

- А я Саша.

- Пойдём, Саша, поговорим. Тебе оно надо, так?

Глубоко вздыхаю, прежде чем кивнуть.

- Видимо, надо.

6. Глава 6

Март приходит вместе с очередной оттепелью и графиком командировок, который мне пересылает секретарь. Набираю брату по внутренней связи.

- Сева, ты решил от меня избавиться? Почему я каждую неделю где-то?