— Спасибо, — все же нашла я в себе силы искренне поблагодарить Тадора, — не знаю, что бы я без вас делала.

— Не за что. Это моя обязанность, — с достоинством ответил ректор, устало смотря на меня.

Мы пару минут помолчали.

Я рассматривала мужчину, такого чужого и одновременно ставшего каким-то родным. Я всматривалась в утомленные черты его лица, и вопреки всем доводам разума во мне зарождалась нежность. Мне хотелось помочь этому мужчине. Хотелось стереть с его лица усталость. Хотелось прижаться к нему и подарить свое тепло, дать силы, чтобы он смог пройти все испытания, выпавшие на его долю. Наверное, не будь я такой уставшей, я бы не утерпела и бросилась к нему в объятья. Хотя и сейчас усидеть на месте было сложно. Я неосознанно протянула к нему руку, стремясь дотронуться до него, почувствовать жар его тела.

— Роза, — продолжая внимательно смотреть на меня, неожиданно нарушил тишину Тадор, — что ты от меня скрываешь?

Я похолодела и чуть не отшатнулась от этого мужчины. С чего такие вопросы? Он что-то узнал? О чем-то догадался?

Мои мысли судорожно метались у меня в голове.

Я поняла, что в последнее время у меня слишком много тайн.

И я даже не представляю, о какой из них спрашивает ректор.

Он узнал о Смарфе, когда тот за ним шпионил, подслушивая новости обо мне? Или до него дошли слухи, что я расспрашивала Винса о негласно запрещенном ритуале? Почему-то в то, что ему рассказала о нем его тетушка, мне не верилось. Или еще хуже: он знает о моих намереньях? Знает, что я хочу заблокировать его связь с истинной? А может, он вообще догадался, что я и есть его пара?

— Ничего, — с тяжелым сердцем произнесла я. Мне было неприятно врать этому мужчине. Но и раскрывать свои секреты я пока не была готова.

— Хорошо, — его еще недавно теплый взгляд заледенел, а в голосе появилось безразличие, — иди в свою комнату. Тебе нужно отдохнуть.

Одним взмахом руки он открыл портал прямо в мое жилище, куда я безроторно проследовала.

Несмотря на то, что я была крайне уставшей, уснуть мне сразу не удалось. В голове роились мысли, а сердце терзали переживания. Я понимала, что Тадор что-то узнал. И понимала, что из-за недосказанности у нас могут испортиться только недавно начавшие налаживаться отношения, но не видела выхода из этой ситуации. Сейчас я теряла его зарождающееся доверие ко мне. Ведь если он раз уличит меня во лжи, то тех отношений, которые у нас есть, больше не будет. Дракон попросту перестанет мне доверять. И это причиняло боль, куда хуже физической. Но и раскрыться ему я пока не могла. Я боялась, что он узнает, или догадается, что я его истинная. Я не хотела остаток жизни провести запертой в его замке, а в то, что после моего признания меня ждет другое будущее, — не верила. Разум говорил мне успокоиться и продолжать действовать как планировала, но глупое сердце тревожно билось в груди, заставляя меня раз за разом возвращаться к мыслям о моем возможном признании. Тревога о драконе — второй ипостаси Тадора — лишь добавляла сомнений, заставляя мою душу разрываться на части.

С такими мыслями я погрузилась в царство Морфея, но всю ночь проворочалась, обуреваемая какими-то неясными, беспокойными снами. 

А утром Смарф разбудил меня на рассвете.

— Вставай! — радостно прыгал он у меня на животе. — Мы идем знакомиться с Птичкой!

Сначала я даже не поняла, что происходит. Спросонья даже вскрикнула от неожиданности. Но когда слова мышонка дошли, наконец, до моего сознания, я быстро начала собираться.

Через несколько часов начнется учебный день, а значит, надо поторопиться, чтобы разузнать у «птички» все возможное до его начала.