Тут обозлилась и я.

– Это он из-за тебя не ночует. Кому охота твои претензии целыми днями выслушивать? С первой он не живет десять лет, ты это прекрасно знаешь, она сама тебе жаловалась, что только деньги на дочку дает и все. Не знаю, чего ты хочешь? Я переехала к тебе, ты же сама просила. Мы квартиру отремонтировали, тебе новую кровать купили…

– Переехали не потому, что я звала, а вы комнату свою продали, чтоб машину купить. Жадные, все денег не хватает.

Я сбавила натиск – тут мать права, денег мне действительно постоянно не хватает.

– Но ты же знаешь, мы не пьем, не курим, я в секонде одеваюсь…

Вдруг слезы подступили к горлу. Мне стало себя жалко. Это несправедливо. Собственная мать не понимает, как мне тяжело постоянно держаться на плаву. Манечка в элитной школе учится – столько денег уходит. И на одежду приличную, и на всякие поборы. То придумают на каникулы детей в Питер везти, то новую спортивную форму надо, то книги заставляют читать, каких в наших нищих библиотеках нет. И покупаю. Каждая стоит в три раза больше, чем мой свитер.

Это мне еще повезло родить от порядочного мужика. Он и первой семье своей помогает, и мне хоть немного, но дает. И Маню одевает, и на отпуск ссужает деньжат. А то, что не живет постоянно с нами, так мать виновата.

У него ночные смены, он таксистом работает. Ему обедать в три ночи положено. А мать ругалась, что он ее будит, посудой на кухне гремит. Вот он и перестал ездить сначала по ночам, а потом и по три дня может не показаться. А чего ему, собственно, здесь делать? Когда прижмет, мы с ним на квартире его друга холостого встречаемся. Там он, говорит, и ночует.

Сегодня я на работе ни свет ни заря. Пятница, у нас много заказов на торты. Я люблю печь свадебные. Собственно я только их и пеку в последнее время. Для других заказов взяли недавно новую работницу, она по будням пирожные печет, мне помогает, а в пятницу – заказные торты. Но она придет позже, вместе со всеми, к восьми.

Мне нравится работать, когда никого нет. В такие часы я хозяйка. Сразу от входа, еще в одежде, включаю духовки, затем иду в раздевалку. Сегодня хозяина не будет, можно не слишком соблюдать инструкцию. Ну, халат я так и так надену. Это рабочая одежда. А вот косынку на голову можно повязать, как удобно. Обычно заставляют или колпаки дурацкие напяливать, или завязывать косынку на лбу, как у Стряпухи. У меня виски сразу ломить начинает, если сильно сжать голову. Поэтому сегодня я косыночку надену свободненько. И останусь в чулках, тогда носки можно не надевать, ногам легче будет.

На доске объявлений болтается большой листок, исписанный аккуратным почерком нашей секретарши. Этот индент для меня, это заказы на сегодня. Так, посмотрим, что там? Пять тортов, один на пятнадцать килограммов. Господи, во сколько надо сдать их?

Самый большой в восемнадцать часов, это хорошо. Еще два двухъярусных – также, а небольшие по четыре килограмма к часу дня. Они что, прямо в загсе решили торты есть? Ну да ладно, успею.

Я по-хозяйски иду в кладовку. Там для меня на стеллажах и в холодильнике должны быть оставлены все необходимые продукты. Я несколько раз курсирую туда-обратно из кладовки в цех, выношу яйца, муку, сахар, молоко. Затем несу банки с компотами – позже я возьму из них фрукты. Сами компоты мы выпьем в обед. Потом иду за корзиной с пакетами и пакетиками, в которых наполнители и украшения.

Вообще-то я обычно леплю фигурки на торты сама. Но, бывает, заказчики просят поставить фабричных жениха и невесту, а то и сами принесут лебедей и ангелочков.

Надо посмотреть в заказе, как будет украшаться верх большого торта… Замечательно, фигурки леплю сама. Значит, мне должны оставить миндаль. Вот он.