Мой удивительный февраль. Том 2. Самый лучший сезон Сергей Гуреев

Рисунок на обложке и все фотографии в книге автора


© Сергей Гуреев, 2018


ISBN 978-5-4483-6879-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero


ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ!

Я искренне рад новой встрече с вами. В цикле стихов и песен «Мой удивительный февраль», который впервые выходит сразу в пяти томах, собрано лучшее, что мне удалось написать за более, чем 40 лет трудного, но очень интересного творческого пути. Почему февраль, да еще удивительный? Всё очень просто – я родился в феврале, и он для меня самый лучший, самый трогательный и самый увлекательный месяц в году.

Во вторую книгу «Самый лучший сезон» вошли стихи и песни, написанные в многочисленных экспедициях по Сибири и горам Алтая и Саян в семидесятые-девяностые годы прошлого века, впечатления о поездках в разные страны, которые начались уже в двадцать первом веке, а также лучшие стихи о временах года.

О себе писать всегда не просто. Поэтому предоставлю это право моим друзьям.

«…Как, всё-таки, удивительно и необъяснимо отношение человека к стихам. Ещё в детстве все нормальные люди их недолюбливают, приходят в ужас от поэм и не понимают, для чего в жизни может пригодиться какой-нибудь «ямб» или «хорей»?

Однако с возрастом, нет-нет, да и заглянешь в чей-нибудь зарифмованный томик, а то и сам чего-нибудь этакое натворишь. Поскольку, почти каждый нормальный, тем более ненормальный человек пробовал как минимум поиграть в «буриме» или с трудом придумать рифму на слово «пакля», то большим уважением и почитанием пользуются люди, у которых это получается легче, красивее, точнее, образнее, интереснее, смешнее, остроумнее, актуальнее…, короче, получается.

У Сергея Гуреева это именно так и получается.

Вы никогда не встречали в его стихах или песнях строчки о себе? Значит, Вы пока ещё не были объектом его посвящений. А это так приятно: всё без яда и злобы – и обидеться хочется, и не на что.

А слабо Вам пытаться в одном темпе с ним что-нибудь сочинять? И не пытайтесь. Иначе Вы очень быстро почувствуете себя творческим импотентом. Он же пишет на любую тему, с любой скоростью и в любых условиях!

Поэтому его стихи обижают. Обижают тем, что ты сам так никогда не напишешь и не скажешь. Обижают какой-то своей недосягаемостью и непредсказуемостью. Неожиданные рифмы, не стандартные сюжетные повороты с одновременной легкостью сочинения – дар редкий. Дар, так удачно и своевременно данный очень хорошему человеку».

Сергей Кудряшов

Вадим Кусков


«Друзья! Если вместо привычного тёплого гамбургера Вам в руки случайно попалась книга Сергея Гуреева, то не пытайтесь всё сразу запивать пивом или самим что-то в ответ настрочить. Автор, казалось бы, серьезный человек, полдоктора наук, дед семейства, есть, что обдумать, что постирать, а туда же – ухватился за перо и давай рифмованно выражаться. И было бы понятно, когда бы мы все по стихам с ума сходили. А то ведь большинству из нас любовь к поэтическим словесам ещё в глубоком детстве прищемили.

Затрудните себя взглядом на портрет автора. Что мы видим? – нос накладной, аккуратные борода и усы явно приклеены, и только случайно забытые на носу очки выдают в нём недюжинный талант орнитолога, наделённого поэтическим даром.

Вы что сейчас подумали, что наука потеряла, а поэзия приобрела? Ничего подобного! Никто ничего не приобрёл, а потеряли как раз те, кто ещё не читал, не слышал и не привлекался. Чего отвернулись? Это я вам! Вы что, так и будете стоять на обочине или бродить по тёмным, глухим задворкам? Хлебаните из источника, пока он здесь и недорого. Может быть, потом спохватитесь и будете локти друг у друга кусать.

И ещё. Прежде чем изображать из себя умного розовощёкого критика, морщить нос, закатывать глаза и заламывать руки, пойдите вкопайте дерево, квартиру отремонтируйте, сына отшлёпайте, короче – выполните своё жизненное предназначение. А потом сядьте вечерком с этой книгой, и окунитесь в мудрую, весёлую, ироничную и неожиданную поэзию, чтобы не засохнуть».

Фёдор Краснояров


От себя лишь добавлю, что для того, чтобы каждый смог выбрать что-то для себя и не листать всё подряд, я разбил все произведения на тематические разделы, а внутри разделов расположил от более ранних, к самым поздним, по сути сегодняшним. Впрочем, если Вы всё-таки осмелитесь прочитать или хотя бы полистать эти книги, то прекрасно во всём разберётесь сами.

Я искренне признателен моим друзьям, сподвижникам, соучастникам многих-многих фестивалей Владимиру Трубину и Виктору Коротченко, любезно предоставившим мне часть фотографий для оформления этой книги.


Все люди, в общем, как карандаши —

Кто пишет, кто тупит, как будто спьяну.

А чтобы это было от души,

Затачиваться нужно постоянно!


Всегда ваш,

Сергей Гуреев

Глава 1. По горам по долам


Жизнь в рюкзаке

Мне твердят, что туристская жизнь хороша,
Мне твердят, как прекрасен таёжный уют,
Мне твердят, что с душою сольётся душа,
Если снова маршруты меня позовут.
        Значит, что там раздумывать – надо идти,
        Пусть сомнения груз слоем пыли лежит.
        Значит, чьи-то рассветы встают на пути,
        Значит, в старый рюкзак умещается жизнь.
Пусть со злобою кто-то пыхтит за углом,
Перепутав на нашей гитаре лады,
Мы настроем по сердцу и снова споём,
Запивая глотком родниковой воды,
        Про пахучие зори над синей водой
        И летящие за горизонт миражи,
        И про то, как легко мы шагаем с тобой,
        Если в старый рюкзак умещается жизнь.
И не надо торжественных слов говорить,
Здесь понятней простые: – «Здорово – Привет!».
И заморских подарков не стоит дарить,
Нам дороже над лесом встающий рассвет.
        Нам милее сиянье костра на реке,
        Где манящее пламя как парус дрожит,
        Где теснее рука припадает к руке,
        Где в наш старый рюкзак умещается жизнь.
Мы теряем друзей и находим их вновь,
Километрами строк наши песни легли.
От тяжелых маршрутов не гаснет любовь,
А пылает на всех перекрёстках земли.
        Мы измерили шагом десятки дорог,
        Мы срывались со скал и купались во ржи,
        И опять покидаем родимый порог,
        Пока в старый рюкзак умещается жизнь.

Новый Год в Сураново

студенческий праздник с печкой, санками и морозом

Электричка загудела,
В двери кинулся народ,
И кому какое дело,
Кто кого куда везёт?
Здесь Казанцева Танюшка,
Ну, а с нею целый взвод —
В нашей маленькой избушке
Дружно встретим Новый Год!
Полтора часа сидели
Кто на ком, и кто на чём,
Не стоять же, в самом деле,
Если рядом есть плечо.
Кто-то крикнул – Выгружаться!
Ведь Сураново уже!
Пошевеливайтесь, братцы,
Зимний праздник на душе!
Я по снегу вдоль дороги
Семеню, как павиан,
Мне подкашивает ноги
Наш недельный провиант.
Подхожу к чему-то, маюсь,
Говорят – тот самый дом.
До сих пор не понимаю,
Как же люди жили в нём?
Он с крылечка и до свода
Белым снегом занесён,
А санузел с огородом
Почему-то совмещён.
А внутри такая печка —
Вся из дырок и щелей!
В ней мороз засел навечно,
Хоть ложись и околей.
Разжигали целым миром,
Загорелось в пятый раз —
Сизый дым пошёл в квартиру,
Надевай противогаз!
Разгорелось мало-мало,
Ну, давай дрова! Пошло!
Только сразу в поддувало
Улетает всё тепло.


Позастыли льдинки-слёзы,
Не поесть, не отдохнуть,
И решили на морозе
Проложить свой санный путь.
По накатанному следу
Принимай! Таскай! Лови!
Эх, зачем я напоследок
Санки лбом остановил?
А в избе температура
Подскочила до нуля.
Раздевайся, друг мой, Шура,
Дали свет, пора гулять!
Мужики пришли с вокзала,
Греют сизые носы —
Непогода задержала,
Нет ни «левых», ни такси.
Все забегали с азартом,
Скоро встреча, праздник, мол!
Мужики играют в карты,
Девки мечут всё на стол.
А потом так навстречались
В ожиданье чудных грёз —
Кой-кого не откачали,
Кто на улице замёрз.
Спали все, как в электричке,
Кто на ком, и кто на чём.
И братухи, и сестрички,
В общем, было горячо!
Предлагаю вам, народы,
Здесь излишне не кричать.
И все будущие годы
В этом домике встречать!
01 января 1975

Друзьям-герпетологам

или история о том, как тяжело добираться до полевой практики в с. Поздняково на Оби

Я поехал в Поздняковку,
Жить в общаге нету сил,
Заржавелую подковку
Я на счастье прихватил.
        Думал, время проведу без огорчениев,
        Но свалились на беду приключения.
        Мать их, растак!
Наш автобус – вот зараза,
Опоздал на целый час.
Ну, а катер – этот сразу
Пассажирам дал отказ,
        Мол, вода в движке кипит, 100 по Гринвичу,
        Но просили заплатить по полтинничку.
        Мать их, растак!
Тот двигун сперва работал,
А потом совсем зачах.
И давай мы из-за борта
Воду вёдрами качать.
        Был товарищ из УГРО, с виду серенький,
        Утопил своё ведро возле берега.
        Мать его так!
Два часа мы телепали,
Капитана слыша рык,
От него сполна узнали,
Чем богат родной язык.
        Напоследок он в сердцах плюнул с палубы,
        На пути стоял пацан, сбило малого.
        Мать их, растак!
Я согнулся буквой странной,
На плечо взвалив рюкзак,
Тридцать восемь килограммов
И дороги нет назад.
        В нижней области спины что-то треснуло,
        Рвутся томские штаны, знамо, местные!
        Мать их, растак!
Чуть вперёд продвинул тело,
Чтоб ногам опору дать,
Тут гнусьё поналетело
И давай меня съедать.
        Я и рысью, и в галоп, как положено,
        А они – то в глаз, то в лоб, твари божие!
        Мать их растак!
Шесть килóметров осилил,
На спине мозоль натёр.