Ох, погрешил «ваш покорный слуга» в суровой младости… но, четырём дав жизни, – никого не убил

С башкирами породнился: и первая жена была полубашкирка, но блондинка – математики учительница:

ничего монгольского, на вид разве ножки не совсем «по циркулю»…

Работала на Луговой в школе, от Радиозавода ездили

автобусом в конце 68-го: я на курсы капитанов судов

первых помощников: не нашел иного способа

деньжат на переселение в Сибирь наработать —

но все «командно-административное» (не было политики,

хотя и назывались помполитами!) мне обрыдло,

почти в отчаяньи я находился …и как-то в марте эту блондинку, с монголинкой рецессивною, —

к себе в постелю затащил (их пятиэтажка напротив была):

уехала в сентябре к себе на Урал рожать сына, —

а я на ноябрьские праздники карту марофонской дистанции

корректировал, присосединился к дальзаводчанам —

от них моя копия – не по мудрости! —

прототипицы, 25 веков назад, Афины

(в скультгруппе «Афина и Марсий» Мирона великого,

старшего современника Перикла)

перебежала от тесноты ко мне в палатку: в холодину

тогда ничего, кроме объятий, – и не было:

– лишь в конце января

в моей на Чуркине времянке:

вот так у «меня

в 70-м аж два сына, январский и октябрьский…

Те пять лет – с 71-го по 76-й в Совгавани вспоминаются…

Веснами, летами еще бывали деньки отрадные,

любовь еще пылала (она аборты и добавила

к тугости материальной поначалу, – трудами на природе, ещё напоследок возможными, —

от мертвечины послесталинской спасался!

Везде настигала страны отсталость…

инерция годов тридцатых схоластная; подготовка

к войне минувшей сверхглупейшая, – главное:

гнусь-подлянка, словом, везде

животная людская доставала…

…Не смог закончить о второй запомнившейся красавице в Совгавани, да и то оказавшейся той выпущенной мною девицей из времянки Наташей, —

взмолившейся, когда раздевать ее догола начал: «Юра, не убивай меня!» …Ну, я ж не насильник, тем более не «убийца», – промаялись «всухую» до утра, проводил на Мальцевскаую по Окатовой, – и по задку хватил рукой своею сверху тяжкой, когда стала насмехаться, – первая, но не последняя, – что «не поял»:

«Что б тебе было – сама пришла… легла»: она ждала клятв, обещаний, —

но у нее кроме некоторой вульгарности, девической угловатости был еще небольшой изъян:

вырез ноздрей чуток вульгарный… Когда вечор тогда с катера шли ко мне на Мальцевской она зубик молочный, между постоянными зажатый, углядела и сказала удовлетворенно: «Хоть один дефект есть!»…

Я уже тогда казался ей – 18-тилетней – старым, хотя был старше всего-то на десяток лет…

05.12.07 «Подсел» я на комп, а на нем лишь на воспоминания тянет… да и о чем писать еще? «Личная» жизнь по условиям времени и характера и была-то возможна лишь с «подличностью» и

По велениям характера времени,

«жизнь личная»

была возможна лишь с «подличностью»: —

разгуляться не было «наличности»…

Ну, а теперь уж «временем личным» —

не слишком в пользу жизни личной —

уже и никакая наличность…

Но общую еще можно – и нужно! – продлить… 24.01.08, 02:57

…Шедевр сегодня родился, фиксация предстарости состояния краткая…

…Продолжу неоконченное в прошлую «творческую» ночь…

инерция 30-х, подготовка к минувшей войне

дурацкая – да все можно понять! —

наверно, было нужно и это промедление,

эта страны задержка на стадии отсталости —

действовала еще патриархальная мораль

уже без всякой «материальной базы»…

Людмиле верен был все шесть с тремя месяцами лет,

прошли что до «партнерши» следующей

после развода в 76-го апреле, —

и не было «гулять» от нее ни малейших поползновений:

во-первых, годки были тяжкие и в «личном плане»

и страны судьба именно тогда решалась —