Взрослые же разговаривают, кто-то постоянно поздравляет молодоженов.

Молодежь постарше скучковалась своими компаниями, громко смеясь. Мне бы к ним, тем более, что с некоторыми мы дружили. Там и двоюродные братья, и их девушки, с которыми мы когда-то вместе похищали жениха со свадьбы.

Ой, как тогда невеста кричала и злилась. И бедному Андрею влетело ни за что. Но да ладно, зато нам весело было.

– Одна песня, – предупреждаю мальчишку. – А потом я пойду к друзьям.

– Две.

Но где две, там и три. Четыре. Хорошо хоть и другие подтягиваются, кто с детьми кружится, кто совсем маленьких на руках держит. И Саша подходит, куда же без него.

Забирает у меня Лёву, потому что мои руки уже отваливаются.

Развлекает детей, и меня.

Он ведь, на самом деле, не такой плохой.

И мы бы были ещё вместе, если бы он не затащил Настю в нашу квартиру.

Саша подвозил в университет на другой конец города, когда я не успевала или шел дождь. И встречал вечерами, чтобы не добиралась в темноте.

Да, он хороший.

Как человек и парень, наверное. Только со мной провалился.

И возвращаться к нему не планирую. Да и стоит сообщить ему «радостную» новость о моём положении, как все вопросы у Саши закончатся.

Ноги гудят от танцев. Оставляю Лёву своему бывшему, а сама отхожу к столику с закусками. На жаре сыр немного поплыл, но я утягиваю кусочек.  Потягиваю лимонад. Чем ближе вечер, тем прохладней.

И тем лучше мне становится.

Папа занят, никто меня не дёргает.

Даже Белого почти не видно.

Пропал и, наверное, рассказывает о своих татуировках другим девушкам.

И заманивает в свою квартиру, чтобы рассказать о том, почему мужчина и женщина на его шее никогда не поцелуются.

– Эль, ну хочешь я твоему отцу признаюсь? – прилетает неожиданно. – Пусть он меня убивает. Тогда успокоишься?

– Тогда я стану вдовой. Меня устраивает. Саш, я правда не понимаю, почему ты так увязался. У нас нет детей, совместного имущества, тридцати прожитых вместе лет. Встречались и расстались, со всеми бывает.

– Ну, я же тебя люблю.

– Настю ты тоже очень хорошо «любил», я заценила.

– Больше такого не повторится.

– А больше и не надо.

Есть хочется сильнее, чем говорить с кем-либо. Жую оливку, покачиваясь в такт новой песни. Думаю снова скрыться в тени среди любимой зелени.

Разворачиваюсь, врезаясь в чью-то мужскую грудь. Обтянутую небесно-голубой рубашкой. А её обладатель поддерживает меня руками.

На которых слишком много чернил.

Поднимаю взгляд с чувством, что шагаю в обрыв.

Так и есть. Белый.

Господи, ну пожалуйста, пускай он не слышал, что мы с Сашей расстались.

Пожалуйста-пожалуйста.

Эрик

Шоколадный фонтан.

Вот и мне скоро жизнь сладким медом покажется, если срочно не исправить ситуацию.

Прислоняюсь к дубу, достаю телефон. Набираю другу, глазами провожаю Элю и Леночку.

Скажет она паучку всё сейчас – и я пропал.

Чего им всем надо?

Поговорить не дают.

– Да, Хома, – спохватываюсь в трубку, когда в динамике звучит голос друга. – Ты занят? Нет? Отлично. Возьми инструменты и приезжай ко мне за город. Адрес сброшу. Машина сломалась. Тут… тут свадьба. Поешь заодно, – соблазняю нашего упитанного вратаря. – И вообще, в долгу не останусь, знаешь.

Отключаюсь, печатаю адрес, гуляю по саду. Подбираюсь поближе к паучку, они там с маминой подругой что-то едят.

Леночка, блин.

Спасибо от души.

Что она ей говорит, интересно.

У паучка такое лицо, не поймёшь – знает она уже или нет ещё.

Засада, однако.

Прохожу в шатры, плюхаюсь на стул.

Никто ещё не ест, все только собираются.

Терпеливо жду.

Рядом садится Дина с мужем, вплывают мама с Давидом, и официанты начинают суетиться, разносят, наконец, еду.