Он начал спотыкаться, идти кое-как, медленно, всё сильнее клониться к земле, к мягкому и пушистому снегу.

Сил больше нет идти дальше. Он сошёл на обочину и начал рыть яму, затем сел в неё, вздохнул. Теперь ветер не дует так сильно, можно укрыть голову и покурить. Он дрожащими руками достал из кармана зажигалку, аккуратно вынул сигареты, лишь бы не намочились. Перчаткой отодвинул с лица отвердевший и заледеневший шарф, сунул в рот сигаретку. Зажёг. Теперь он, наверное, больше не встанет. Посмотрел на часы. Оказывается, он идёт уже три часа, находясь в раздумьях. Стрелка показывает шесть часов утра. Однако на улице темно, хоть глаз выколи.

Он не стал докуривать, сигарета выпала изо рта в снег. Он полез за ней, да так и упал. Посмотрел на небо. Звёзды. Холодные звёзды. Они так далеко, они ведь такие… горячие, но их тепло не дойдёт до сюда, ни градуса. Их дело лишь смотреть, наблюдать. Он снова вздохнул. Видно, судьба такая – умереть вот так быстро, неожиданно, сегодня, посреди густого леса, быть разодранным голодными волками, растащенным по всему лесу в качестве лёгкой добычи.

Он привстал, пытаясь в угасающем тепле найти хоть капельку сил и выполз на дорогу. Пополз. Сейчас он напоминал собой раненого тюленя, который, выбравшись из воды на льдину, безуспешно пытается сбежать от преследующего его белого медведя.

Мужик прополз ещё несколько метров и всё-таки смирился. Ладно, к чёрту, покурил, теперь можно и умереть спокойно. Всё равно ни зги не видно. Он прикрыл глаза, почувствовал облегчение, когда застывшие веки, наконец, упали и не нужно их больше напрягать. Лишь вдали засветился какой-то огонёчек, наверное, либо галлюцинация, либо уже свет в конце туннеля. Огонёк ударил прямо в глаза и заставил их снова раскрыться. Мужик не поверил глазам. Неужели кто-то едет?