– Волнуюсь, что-то Денис задерживается, – произнесла Ольга, не дожидаясь ответа не нашедшейся на это тетки.

Оля решила сгладить свой резкий ответ – им с Макаром осталось совсем немного и правда совсем не стоила того.

– Хочу видеть Макара дома, – она улыбнулась, представив ребенка на руках, – и чем скорее, тем лучше.

Ольга посмотрела на часы, потом вышла на улицу, дошла до калитки и уже побрела в сторону распахнутых настежь ворот. Зелень лета скрыла всю уродливость фасада и убогость обстановки, но Оля совсем не видами любовалась, а высматривала Дениса.

«Уж полдень близится, а Германа все нет![1]» – пронеслись в голове чуть переиначенные слова классика.

Зачем ее спросили о времени, если это не имело значения?

– Прости, милая, – ее внезапно чмокнули в щечку, обдав ароматами чем-то напомнивших Оле студенческую общагу. – Пробки!

Багдасарова хотела было возразить и сказать ему, чтобы он оставил все это, но потом увидела Анну Владимировну ради которой игрался это спектакль и глаза мужа…

Было что-то в его взгляде.

Ольга не стала присматриваться. Ей не нужны были кошмары, чувство вины или философствования перед сном: что нужно быть лучше своих врагов.

– Заплатил залог?

– Да, – проговорил Денис быстро, шаря взглядом за спиной Ольги. – Нам нужно будет поговорить обо всем.

Теперь он хотел разговоров. Всего одна ночь в СИЗО или в камере предварительного заключения сделали из него не то, чтобы совсем другого человека, но как будто бы вернули ему прежний вид и напомнили каким он был в начале их знакомства.

– Хорошо.

Пересилив себя, Ольга все же взяла его за руку.

– Мы все еще семья, Оль, – напомнил тот ей, не желая поддаваться на ее усилия. – Плохие времена бывают в каждой семье.

Карпов вел себя ну точно также как Анна Владимировна – он не верил ей. Хотя, Ольга вдруг поняла в чем возможная причина их изменений – они вдруг осознали с каким человеком связались и теперь всеми силами старались убедить в том, что они исправились или на самом деле всегда были хорошими.

– Я вроде сказала: «хорошо», – откликнулась она, улыбнувшись мужу и сжав его пальцы. – Не иначе.

Скандалить не хотелось из-за нежелания спугнуть показавшееся на пороге счастье, говорить про развод тоже – не хватало только, чтобы Карпов стал шантажировать ее перед кабинетом директрисы или итого хуже сбежал, чтобы придумать что похуже.

– Может походим к психологу? – неожиданно предложил муж, продолжая переводить взгляд с одной части ее лица на другую. – Последние полтора года были не простыми не только для семьи, но и для каждого из нас.

Они не зря прожили так долго вместе – оба умели подмечать фальшь в друг друге.

– Через день, Денис, через день! – проговорила она не без злости и даже дернула его на себя. – Мы будем ходить к нему через день!

– А что не каждый?

– Понадобится и каждый день!

Денис поймет все, когда попытается вернуться в дом, получит бумаги о разводе прямиком в офис и, возможно даже обрадуется, когда получит свою половину от причитающегося совместно нажитого имущества.

– Хорошо!

– Я не хочу быть матерью-одиночкой, ты понял меня? Я никогда не хотела ею быть! Ты понял меня?..

Муж целовал ее, прижимая к себе. Ольга отвечала на прикосновения мужа, а сама думала о том, что теперь уже готова на все ради этого ребенка – если понадобится даже торгануть душой. Она уже делала это!

– Может быть отдадите Макара супругу? – спросила Анна Владимировна через какое-то время со слышимой в голосе улыбкой. – Он ведь тяжелый.

Ольга качала головой, держа в руках увесистый, но все-таки не такой уж и тяжелый сверток, глядя в смуглое и такое серьезное лицо малыша. У него были карие, почти черные глаза точь-в-точь такие как у нее самой, крошечный нос и яркая, вздернутая верхняя губка.