Возможно, в моём голосе он вновь слышит отчаяние, поэтому интересуется:

– И что ему передать? Где ты на этот раз?

– Я тут сглупила. Самую малость.

– Да ладно?..

Котлетка рычит. Не нравится ей ироничный окрас бархатного тембра.

– На объездной, недалеко от заправки, где вывеска «Ремонт дороги».

– Ты… в порядке?

– Ну… это как посмотреть, – вдыхая тяжело

Демидов отключается без каких-либо предупреждений, а я так и остаюсь сидеть, сжимая руль. Невоспитанный такой. А ещё препод!

– Такие дела, Котлетка, – жалуюсь собаке. – Ты главное – не отчаивайся, Мир нас обязательно спасёт. Он нас любит, в отличие от некоторых душнил.

Время идёт медленно-медленно.

Руки и нога на педали довольно быстро затекают, и я начинаю переживать ещё сильнее. Всё это происходит ровно до тех пор, пока в окне не мелькает что-то белоснежное.

Это же…

Распахиваю в изумлении рот, понимая, что это мой преподаватель собственной персоной. Лев Викторович открывает водительскую дверь и обжигает взглядом задранную юбку, я же виновато пожимаю плечами. Руки-то у меня заняты.

– В чём проблема, Юля? – спрашивает он, вновь и вновь проверяя моё тело на целостность.

Я, в свою очередь, тоже с удовольствием осматриваю размашистые плечи и лёгкую небритость на его лице. Взгляд застревает в районе расстёгнутой верхней пуговицы на его рубашке.

Быстро нахожусь и отворачиваюсь.

– Не заметила ограждения, – каюсь.

Лев Викторович кивает, задумчиво смотрит на капот и огибает открытую дверь. Его пятая точка просто создана для классических брюк с отутюженными стрелками. Я клянусь. Это смотрится так залипательно, что я не сразу слышу его слова.

– Ты здесь ещё развернуться смогла бы при желании, – произносит спокойно. – До котлована метр.

– Метр? – вскрикиваю и выглядываю из-за руля.

Неужели, у меня настолько плохо с пространственными вычислениями? У главного чертёжника в моей жизни этот же самый вопрос на лице.

Смущаюсь.

– Включай заднюю скорость и плавно нажимай на газ, – приказывает он ровным голосом.

Киваю многократно и осторожно убираю одну руку с руля.

– Только не перепутай скорости, – добавляет.

Закатываю глаза. Я что, совсем идиотка, что ли?

Сдаю немного назад и заглушив машину, выбираюсь наружу. Одёргиваю юбку и подпрыгиваю, чтобы размять затёкшую ногу.

Украдкой наблюдаю, как Лев Викторович склоняется над бампером.

– Там всё плохо? – спрашиваю отворачиваясь.

Так легче услышать правду.

– Смотря что считать плохим, Юля.

– Ну… нужен ремонт? Эвакуатор? – с ужасом округляю глаза.

– Мне кажется, достаточно будет полировки, обойдёмся без эвакуации на этот раз, – произносит, поднимая на меня равнодушный взгляд. – Возле автозаправки есть мойка.

Кивает на противоположную сторону дороги.

Мнусь на месте, раздумывая. Приём у ветеринара совсем скоро, но и ехать в город с покоцанным бампером, а потом самой искать автомойку– не вариант.

Вдруг папу встречу? Секир башка будет.

– Можно вас попросить… подбросить меня до центра? – прищуриваюсь и склоняю голову набок.

*

– Что это? – спрашивает Лев Викторович подозрительно.

Широкие скулы на мрачном лице кривятся, а чёрные очки съезжают на нос. В сочетании с белой рубашкой это всё смотрится по-голливудски.

– Моя собака, – отвечаю, гордо встряхнув волосами.

– Если она уделает мне салон, я…

– Её зовут Котлетка, – не даю договорить угрозу и показываю своему преподавателю мопса с розовым бантиком на шее. – И она вся в меня. А воспитанность – моё второе я, между прочим.

– Третье, – слышу тихое ворчание.

– Что?

– Твоё второе я – это внимательность, Юля. Сама говорила. Значит, воспитанность – третье!

Разместив питомца на заднем сидении, смущённо прикрываю дверь и широченной улыбкой озаряю полусонную провинциальную улицу.