— Кто тебя погнал на яхту? Иди быстрее внутрь и ляг, — по-матерински командует Зарина, а Макс сразу же помогает мне очутиться на палубе. Вот они вдвоем меня и уводят в небольшую каюту.

Я сажусь на удобное ложе, под потолком приоткрытый люк, а Зарина уходит и возвращается с бутылкой воды и сушенными фруктами.

— Ложись и пледом накройся. На воде всегда прохладнее. Тебя не укачивает?

— Нет, нормально переношу.

— Ну и отлично. Я схожу оповещу твою команду, что ты у нас теперь. Организатору они слова не скажут, но после гонки не гуляй, сядь на шезлонг и домой на машине. Растяжение — не шутки, не нагружай ногу. Макс, позаботься нормально, — вдруг выговаривает ему Зарина, а он спокойно кивает, словно его касаются мои проблемы.

Я хочу сказать об этом, но он вдруг поворачивается ко мне и пришпиливает острым взглядом, как бабочку.

Зарина уходит, а Макс остается. Смотрит на меня, а затем протягивает руку и гладит забинтованную щиколотку. Ласково и бережно. От этого странного контраста — его почти ледяного взгляда и его теплой заботы — по всему телу бегут мурашки.

— Лера. Просто попроси помочь, и я все сделаю.

Его шепот как гром в небе — бьет по вискам, отдается под ребрами.

Помощь.

Я ни на кого не полагаюсь и никому не верю из этого бизнес-окружения. А своих близких друзей никогда не посмею втянуть в эту самую помощь, потому что им жизнь сломают.

У меня еще есть время сбежать.

А если нет... то, буду сопротивляться до самого конца.

— Лера, — снова шепчет Макс.

— Я вам не доверяю, — говорю как есть. Зачем ходить вокруг да около. — У вас свои интересы.

— Да, ты выгодная партия для меня. Благодаря, например, браку с тобой я закрою всю оставшуюся потребность в неоне для своих производств. Только, если твой отец не заложил завод. В этом случае ты выгоднее в качестве секс-игрушки.

Я сжимаю зубы и подтягиваю к себе ноги, стараясь избежать прикосновений Макса.

Мне больно все это слушать, но он хотя бы не врет.

— Проблема в том, что он уже заложил завод. И тебя уже продал за снижение процентов. Ты для меня бесполезна в качестве вложения в бизнес, — добивает меня Градов. Прямо наотмашь бьет по всем моим надеждам. Значит, времени уже не осталось, хотя я не верю до конца, что отец так со мной поступил.

— Я поняла вас, — отвечаю сухо, а сама подтягиваю ноги еще выше. Градов усмехается, хватается за мою здоровую щиколотку и по кожаной обивке быстро подтягивает к себе, я даже вскрикнуть не успеваю. Он нависает надо мной, склоняется низко и просто начинает целовать. Не романтично, как фильмах, а властно. Просто присваивает и не дает вырваться из своих крепких рук. В нем нежности ни на грош. Он весь словно каменный. И я сопротивляюсь, кручусь, но только заставляю его сжимать в тисках крепче. И как только сдаюсь, прекращаю вырываться, то и Макс становится мягче. Отпускает, позволяет вздохнуть и тут же прижимается губами к шее. Лижет. Засасывает кожу, оставляя свои красные метки.

— Не надо, — шепчу я, дрожу, но пытаюсь снова отпихнуть.

Глаза у Макса сумасшедшие, почти черные, но смотрит он все равно, словно лезвием проводит. Ни на грамм не расслабился. Собранный, готовый в любую минуту ринуться в бой со своим врагом.

Но я ведь не враг ему.

— Не хочешь перед парнем своим светить? — скалится.

— У меня нет парня.

— А кто к тебе вчера приезжал?

— Мой друг.

Макс хмыкает. Не верит.

— Он не интересуется противоположным полом, — зачем-то поясняю я, хотя могла же промолчать, но я до ужаса боюсь втянуть Глеба или Мота в фокус внимания такого человека, как Градов.

— Почему?

— Потому, — язвлю я и прямо ощущаю, как Макс расслабляется немного. А потом снова прижимает к себе, целует шею, кусает ушко. А я снова прошу: — Пожалуйста, не надо. Меня дома прибьют.