– Привет мужу, – ухмыляюсь я.

Ольга встряхивает обиженно волосами и цокает каблучками в сторону машины. Ну наконец-то, отчалила. Я уж думал, придется красную ковровую дорожку ей расстилать.

Вообще – надо было доверять чутью. Ведь не собирался же пялить именно Ольгу сегодня. Собирался же взять кого-то из новеньких, еще не тронутых девочек из службы обзвона клиентов.

Кто знал, что меня так заклинит на главной стервозине из моей бухгалтерии? Скажи об этом мне кто-нибудь утром – я бы поржал. А вот сейчас – мне уже как-то и не до смеха. Сейчас мне нужна линия поведения, да такая, чтобы Ирина сразу ощутила свое место и перестала кочевряжиться.

Ольга наконец-то исчезает, и я остаюсь уже наедине с собой.

С мыслями. С собственной досадой, которую никуда не получается деть.

Где-то там сейчас Смальков уже, скорее всего, залез в трусы к моей Хмельницкой… Чем больше я об этом думаю, тем больше хочу все-таки убить этого мудака. Ведь я ясно все обозначил еще в начале вечера. Я её хочу, и она будет моя. Что было непонятно? Или Геныч как всегда включил принципы? Чужие бабы – это же интереснее, так он говорит!

Ладно. Об этом я подумаю утром. Если у меня получится хотя бы чуть-чуть поспать. Что-то мне подсказывает, что уснуть мне будет непросто. Мне и в принципе-то сложно это сделать быстро, слишком много задач вечно шевелится в голове.

Иногда уснуть помогает водка или виски, но в ходе рабочей недели бухать было нельзя, в конце концов.

А сегодня – будет еще хуже, я прям чувствую. Хмельницкая нихреново так встряхнула мой мир, приведя его в смятение. На одно надеюсь – когда проснусь завтра утром, меня уже попустит. И Хмельницкую я буду хотеть поиметь уже только из принципа, и не из чего больше.

Смотрю на машину госпожи главной бухгалтерши и размышляю, что с ней делать.

Я не думал над тем, что делать с тачкой дальше. Мне важно было лишить её возможности сбежать от меня, правда, в этом плане я предусмотрел не все. Иуду-Смалькова я даже не мог предположить.

Еще Игнат – мог построить мне препоны, мы с ним, бывало, схлестывались из-за баб, но Геныч оказался слишком внезапен.

Вряд ли Хмельницкая прям сейчас рванет писать заявление об угоне, думаю – Смальков нашел для неё занятие поинтереснее. Гнида…

Так, стоп, Верещагин, кровавую баню ты спланируешь утром, когда проспишься.

Машину надо будет вернуть. По крайней мере, когда я собирался поиметь в ней Ольгу – я предполагал именно эту перспективу. Почленовредительствовать, что ли? Зеркало отломать-там или выцарапать ей что-нибудь? Член на дверце машины, например.

Хотя нет. Подобные трюки как-то мелковаты. Хватит с меня испорченного телефона. Есть мысли поинтереснее.

Я нашариваю в кармане ключи от мерседеса, зажимаю кнопку выключения сигнализации и шагаю к подъезду. Утром решу, что делать дальше.

Так, стоп!

Сигнализация не откликнулась.

Я помню, что нажимал эту кнопку, когда планировал нахлобучить в машине Хмельницкой, но был ли отклик? Батарейки, что ли, в пульте сели?

Да нет, лампочка сигнала мигает.

Значит, что-то где-то не закрыто? И кто накосячил? Ольга или Виталик?

Обхожу вокруг мерседеса, проверяя двери. Любуюсь этим стильным красавцем – что-что, а вкус на тачки у Ирины точно имеется. Правда уж больно претенциозная хрень. С характером. Впрочем, ей подходит… Норовистой сучке норовистый мерин на пять сотен лошадей под капотом.

Двери закрыты.

Странное дело, все-таки. Почему же тогда не включилась сигнализация?

Багажник? Но какого хрена, я ж ничего не пихал в багажник, даже не открывал его.

Касаюсь кнопки открытия, чуть подталкиваю крышку багажника вверх.