Кажется, сегодня я действительно ночую в доме своих родителей. И каково же мое удивление, когда мне выделяют гостевую комнату!

18. Глава 17

Яна

Не выразить словами, насколько я глупо себя чувствую, сидя за одним столом с Косициными. Это если на секунду позабыть о том, что Звягинцев напропалую врёт о том, что между нами что-то есть, глядя в глаза Вере Сергеевне. И о том, каким неприятным оказывается пристальное внимание Матвеевой, молчаливо сидящей рядом с Димой.

Я стараюсь не смотреть в их сторону, боюсь выдать то, что знаю больше, чем положено. Но, господи, как же это мерзко.

Ведь Ди с таким неприкрытым удовольствием принимает знаки внимания ни о чем не подозревающего парня. Каждый раз, когда краем глаза, я замечаю это, у меня начинает сильнее колотиться сердце, а кулаки непроизвольно сжимаются.

Я должна сказать правду. Должна. Но имею ли я право разрушать их отношения?

От внутренних противоречий кружит голову, и этим нагло пользуется Лев, то и дело притягивая меня к себе. Словно невербально говоря, что мне не стоит это делать. Останавливает от опрометчивого шага.

Хотя, возможно, ему просто приносит удовольствие наблюдать за тем, как меня разрывают муки совести? С блондина станется оказаться моральным садистом.

Впрочем, градус напряжение довольно быстро сходит на нет, мама Димы отлично поддерживает мирный диалог, маневренно уходя от неприятных тем. В какой-то момент я и вовсе забываю о том, что лишняя здесь.

Даже Косицын-старший добреет, будто его удовлетворяет наша со Звягинцевым байка о внеземных отношениях, которых на самом деле нет.

– Извините, мне нужно отойти, – почувствовав, что пришла пора сходить в уборную, решаю отлучиться, оставляя чету Косицыных на подвешенного на язык Льва.

– Не задерживайся, без тебя так одиноко, – льстит Звягинцев, задорно подмигивая и бросая выразительный взгляд на пустующие места Димы и Дианы.

Они отошли чуть раньше, не сказав и слова. И мне абсолютно неважно для каких целей, на что бы там не намекал назойливый блондин.

"Неважно, я сказала!" – мысленно осаждаю себя, ровно походкой двигаясь к выходу из столовой.

Я не знаю, где на первом этаже у них располагается санузел и собираюсь подняться в свою комнату. Но застываю у лестницы, став невольной свидетельницей в прихожей.

Это определенно не предназначено для моих глаз. Ни для чьих либо вообще. Но мой взгляд приковывает то, как властно Дима сжимает тонкий стан Матвеевой, нежно целуя ее в губы. Его руки скользят под край юбки Ди, выше и выше. И по мере этого действия мое дыхание невольно учащается.

Я не понимаю, почему все еще стою и смотрю. Смотрю на то, как Ди отталкивает Диму, что-то яростно говоря ему в лицо. Они не замечают меня, ими управляют эмоции.

Такие, о которых мне остаётся лишь только мечтать…

– Столько страсти, и все в холостую. Даже грустно, не правда ли? – вдруг присоединяется ко моему наблюдению светловолосый змей, говоря тихо, видимо, чтобы нас не заметили на подглядывании.

– Ты вуайерист? – смутившись, поворачиваюсь в сторону довольного собой Звягинцева.

– Ты тоже, получается? – он замечает мое сбившееся дыхание. Пару мгновений мы так и боремся взглядами, не зная, к какому исходу это может привести.

Хлопает дверь, и этот звук приводит меня в себя. Я снова смотрю в до дикости напряжённую спину Димы, который, видимо, повздорил со своей красавицей девушкой, чувствуя неясное удовлетворение.

Это так неправильно. Все, что происходит. Но я чувствую досаду?

– Я пожалуй тоже пойду, – говорит тихо Звягинцев. – Тебя же не нужно подвозить? В любом случае, если понадобится разрядка, ты знаешь мой номер. Я в соседнем доме, звони. А если переживаешь, что я обижусь, что ты представляешь другого на моем месте, то не переживай. Я тоже буду думать о другой.