– Я справлюсь, – говорю отрывисто, тут же устыдившись своей резкости. Но не пояснять же ему, что именно так меня любил хватать бывший, часто оставляя после своих прикосновений багровые следы. Зачем бы Диме об этом знать?

Мы почти что у того самого угла коридора, где я в последний раз видела того негодяя в серой толстовке. Но его там, разумеется, уже давным-давно нет, отчего приходится остановиться, чтобы окинуть взглядом ночной клуб.

– Так… вы с Дианой подруги? – кажется, больше для того, чтобы разбавить неловкую паузу, повисшую между нами, спрашивает брюнет.

– Были, – хмурюсь, все так же не смотря на Диму. Мне стыдно за свою реакцию, но это не значит, что хочу что-то менять и делиться неприятными подробностями своей прошлой жизни. – Когда-то давно. Столько воды утекло.

– Она о тебе не рассказывала.

– Что ж, неудивительно, – пожимаю плечами.

С чего бы Ди рассказывать обо мне своему парню? Она всегда довольно ревниво относилась к своим ухажерам, предпочитая фокусировать их внимание исключительно на себе.

– Скажи… – поравнявшись со мной, вновь говорит Дима, хотя мне действительно казалось, что тема исчерпала себя. – Как твой парень относится к тому, что ты посещаешь подобные места?

– Плохо, – невольно чувствую холодок, скользнувший по коже. Мне не хочется вспоминать о Максиме, думать о том, какой бы он скандал раздул из-за одного моего заявления о походе в ночной клуб. Не хочется, но я думаю. И от этого в горле встает ком.

– Тогда почему ты все равно делаешь это?

"Господи, Дима серьезно решил обвинять меня в этом? За своей бы девушкой лучше следил!" – раздраженно проносится в голове, и я действительно собираюсь высказать ему все, но…

– Это он! – указываю пальцем в сторону дальнего столика. – Тот парень, что нас обокрал.

Парень в толстовке действительно стоит возле очередного жертв своего мастерства жульничества. Раскрасневшиеся девчонки в модных блестящих платьицах, что сидят в это время за столиком лишь улыбаются, хихикая и прикрывая рты ладонями. Серьезно, прям сами святые невинности, что даже не подозревают, что вскоре лишатся чего-то важного.

Дима не ждёт особо знака от меня. Осторожно огибает мою застывшую фигуру и стремительно приближается к воришке, хватая того за капюшон, после чего тащит к выходу под изумленными взорами фифочек. По кивку, которым он одаривает вышибалу со страшным прозвищем Цербер, становиться ясно, что они тоже знакомы.

"Боже, да какого черта они все друг друга знают?" – думаю я, но все равно семеню следом. И зачем-то тоже киваю бритоголовому мужчине, в ответ получая недоумение в его взгляде.

Стоит покинуть душное помещение, как я понимаю, насколько успела соскучиться по свежему воздуху. На улице безлюдно, оттого вид Димы, вжимающего щуплого воришку в фасад здания, кажется слишком пугающим.

Он не замечает никого и ничего вокруг, что-то агрессивно выговаривая несчастному в лицо.

И это вызывает диссонанс с тем образом, с которым я успела уже познакомиться. Словно нет больше того примерного мальчика, что стелился перед Матвеевой, как верный пёс.

– Узнаешь ее? – Дима четко фиксирует мое приближение, дёргая за грудки парня и указывая головой в мою сторону.

– Нет, – не менее агрессивно отзывается воришка.

– Странно, а я тебя да, – тут же вставляю слов, медленно, но верно зверея. Серьезно, я назвала этого придурка несчастным? Да ему мало руки поотрывать! – Верни мой телефон… и сумочку.

– Да вы психи что ли? Ничего я не кра…

На головой воришки проносится кулак Димы. Звучит глухой удар, и я жмурюсь, невольно чувствуя боль парня как свою.

Бедные костяшки. Зачем же так сильно?