- Тогда пойдем! Трусишка…

Ванька насупил брови и пошел-таки вслед за девочкой.

- Пойдем! – скомандовал Матвей, протягивая Оксане руку. - Присмотрим за ними, боюсь, что Лилька что-то задумала.

Они неторопливо шагали вслед за детьми по поросшему сочной зеленой травой крутому берегу и держались за руки. До них доносился звонкий Лилечкин голосок, чуть приглушенный – Ванькин, плеск воды и жужжание насекомых. Молчать было уютно, а подслушивать за детьми – весело.

- Ой, Вань, смотри, какая огромная какашка! Ты чуть не вступил.

- Фу, какая гадость, Лилька!

- Как думаешь, кто мог нагадить посреди такой красоты? – девочка остановилась и обвела широким театральным жестом открывающийся с обрыва вид.

- А ты как думаешь, кто это мог сделать здесь, на реке? – обдал Лильку высокомерием старший товарищ, остановив говорящий взгляд на бегающих чуть в стороне собаках.

- Русалочка?

- Нет, блин, Аквамен, – заржал Иван во всю глотку. Лилечка рассердилась. Игривый настрой вмиг покинул её хрупкое тельце, испарился, как вода из кипящего чайника. Она налетела на Ивана, как фурия, и толкнула в живот:

- Лилька, прекрати! – рыкнул на дочь Веселый.

- Может, и Аквамен, идиот, русалочки столько не срут!

Матвей бросил страдальческий взгляд на Оксану и все же оттащил дочку от мальчишки.

- Ну, и что это, скажи на милость, за слова?

- Ты и похуже говоришь, - растерла злые слезы девочка. Оксана достала из кармана платок и осторожно вытерла её щеки. А потом ласково погладила Лильку по голове и, закатив глаза, пробормотала:

- Мужчины…

Лилька оживилась, обнаружив в этом дурдоме союзника. Даже воспаряла духом.

- Хоть кто-то меня понимает! – шмыгнула носом она, перехватывая ладонь Оксаны. Улыбаясь и о чем-то переговариваясь, его девочки двинулись обратно. Иван, понурив голову, поплелся за ними вслед. И только Мат медлил, несколько оглушенный запоздалым пониманием. Оксана была единственной женщиной, которую Лилька не возненавидела с первого взгляда.

12. Глава 12

Было только десять утра, а голова Оксаны уже буквально раскалывалась. Усугубляя боль, делая ее практически нестерпимой, прозвенел звонок на урок. Оксана встала из-за стола и подошла к окну. Приоткрыла створки. Пахнуло весной и только-только зацветшей черемухой. С каждым днём становилось теплей. Но это тепло все еще было обманчивым. На солнце жарко, а в тени обдаст ветерком – и все, гарантированная простуда. И несмотря на то, что о превышении эпидемического порога речь пока даже не шла – заболевших в гимназии было много как среди учеников, так и среди педагогов. Первое еще как-то можно было пережить, в конце концов, никто не отменял возможности учиться удаленно, а вот второе обернулось для директрисы серьезной проблемой. Подменять заболевших учителей было некому. Оксана вдохнула ворвавшийся в кабинет ветерок и нехотя покосилась на разложенный на столе ватман с расписанием уроков. Весь вчерашний вечер и все утро они с завучем пытались перекроить его так, чтобы имеющимся ресурсом закрыть образовавшиеся в графике дырки, но все равно с утра вышла накладка.

Оксана растерла пальцами переносицу. Плеснула в стакан воды и нашарила в ящике стола упаковку самого обычного цитрамона. Никакие новомодные болеутоляющие ей не помогали. А старый добрый цитрамон справлялся с задачей отлично.

- Оксана Владиславовна! Гарику Серёгину плохо. Позвонили из медпункта! – заглянула в кабинет взволнованная секретарша. Оксана нахмурилась.

- Пойду, посмотрю, что там, - кивнула она, забрасывая в рот сразу две таблетки и торопливо запивая лекарство водой.

Медпункт располагался на первом этаже. Оксана торопливо спустилась по лестнице и прошла по длинному коридору, в тупике которого он и находился. У двери топтался учитель информатики – пятидесятилетний Кирилл Юрьевич, и один из охранников.