– Хорошо, что напомнили! – хлопнул я себя ладонью по лбу. – Вы враги, а я с вами о чём-то разговариваю! Ну раз уж заговорили, давайте докончим. Скажите, барон, вы много дружинников отправили грабить наши земли?

– Не грабить, а воевать! – поправил он меня. – Забрали половину дружины.

– Последний вопрос, – сказал я. – Можете придумать что-то убедительное, почему я не должен вас всех перебить? Вы враги и сами в этом признаётесь. Ваши дружинники и добровольцы занимаются на наших землях убийствами и грабежами, а вы готовы с нами расправиться здесь, несмотря на то что у нас сейчас общий враг! Совсем потеряли ум от жадности? У вас убили полсотни воинов, но готов побиться об заклад, что вы даже не зацепили никого из тех, кто в вас стрелял. А при штурме дворца вас в нём всех перебьют! И измором вы никого не возьмёте, потому что в подвале пищи на месяц. Вам оказывают помощь, а вы хамите заведомо более сильному!

– В последний раз предлагаю подчиниться! – зло сказал барон. – У нас двести бойцов, и у многих есть арбалеты, а ни на ком из вас нет брони. И на площади стоят ещё три сотни бойцов! Темноглазые засели за стенами, иначе давно были бы перебиты, а вы стоите на открытом месте в двадцати шагах!

Я смотрел в их лица и видел только жадность, ненависть и решимость смять чужаков. Многие были под градусом, в том числе и их предводитель. Мои доводы до них не доходили. Здесь не было дворян, кроме барона, а для дружинников важно то, что говорит он. Присутствовали и городские стражники, но и для них этот барон был своим, а я чужим и непонятным, да ещё из Ольмингии, с которой сейчас воевали. И что делать? Может быть, я даже ушёл бы, наплевав на японцев и их деньги, но кто же мне это позволит? Внезапно накатила злость, которая помогла сделать выбор.

– Сейчас посоветуемся, – ответил я. – Может, и сдадимся.

Пока он осмысливал мой ответ, я вернулся к дружине.

– Лейтенант, – негромко сказал я Саймуру. – Этот барон непроходимо глуп и пьян. Мы не договоримся, и уйти тоже не дадут, поэтому приказываю открыть огонь. В первую очередь выбивайте арбалетчиков и прекращайте стрелять, как только они побегут.

Ширина улицы не позволяла стрелять всем, но и три десятка автоматов в считанные мгновения выкосили половину наших противников. Армейский арбалет – это тяжёлое оружие, поэтому, пока велись переговоры, все арбалеты были опущены, а потом никто не успел ответить. Оставшиеся в живых бросали оружие и разбегались.

– Барон врал о трёх сотнях бойцов на площади, – сказал я Саймуру, когда за поворотом улицы скрылись последние беглецы. – Вряд ли их там осталось больше сотни, а сейчас не будет и их. Поэтому быстро идём к дворцу и вступаем в переговоры с японцами.

– Может, мне с кем-нибудь остаться и помочь раненым? – спросил Герат.

– Долго думали? – постучал я пальцами по голове. – Сила понадобится для другого, а они пусть сами занимаются своими ранеными! Вернутся за оружием и заберут тех, кому повезёт дожить. Это и есть война. Они нас не пощадили бы, и нам сейчас глупо проявлять милосердие. Убьют вас, и что мы будем делать? Я не ходил неполноценным каналом с грузом и знаю, как это делать, только по книге. Всё, заканчиваем болтовню!

Как я и думал, наших противников на площади уже не было. Наверняка сбежавшие с места побоища были очень убедительными, если все драпанули, не оставив даже заслона. С того места, где мы стояли, до дворца было всего шагов двести, но из него никто не стрелял. Наверное, японцы терялись в догадках, почему разбежались стражники и кто мы такие.

– Идите сюда! – приказал я Эйдзоку. – Сейчас ваш выход. Помните всё, что я вам сказал? Ваши соотечественники должны выйти из дворца и на наших глазах сложить оружие. После этого вас всех отправят в Ромар. Посидите под замком, пока за вас не заплатят. Подвала не будет, но и дворцов не обещаю. И учтите, что я не собираюсь долго ждать или торговаться. Сами видели, как нас здесь любят. Плюну на вас и уведу дружину. Это не избавит ваших родичей от необходимости платить, а с оставшимися будут разбираться разозлённые жители Госмара. Вы их, конечно, убьёте сотню-другую, пока не закончатся патроны, и что дальше? Лёгкой смерти вам никто не даст.