Обреченно вздыхаю, беру все необходимое и иду в палату. Как на эшафот. Настроение бодрое — идем ко дну.

— Ян, стой, — окрикивает меня Лилия.

— Чего тебе? — оборачиваюсь.

— Так обед для твоего немощного, — ставит на пост поднос с едой. — Заберешь или мне самой?

— Заберу.

Шприц убираю в карман, а в руки беру поднос с едой для Антона. Все по высшему уровню. Первое, второе, компот. Платников у нас кормят первыми, как будто остальные — люди второго сорта. Всегда коробит от такого разделения. Но не я придумываю порядки.

— Пытки едой? — ухмыляется Красовский, глядя на мои попытки не перевернуть этот поднос.

— Именно, — вздергиваю подбородок и ставлю на столик перед ним.

— Какие здесь спецэффекты? — Антон внимательно рассматривает еду и неприятно морщится. Не привык к нашему рациону? Бывает. Но другого нет.

— А это тебе самому придется разгадывать, — раскладываю тарелки и приборы так, чтобы удобно было пользоваться.

— Издеваешься? — Он брезгливо дергает плечами. — Я это есть не буду.

Кто бы сомневался. Не царские перепелки.

— Да ради бога, — равнодушно пожимаю плечами. — Но у нас тут не ресторан. И выбора не будет.

Мне в любом случае все равно. Хочется голодать — никто отговаривать не станет. Да и не убудет от него, если прослойку сделает.

— Ошибаешься. — Антон расплывается во все тридцать два. — Доставку еды еще никто не отменял. На тебя заказать?

Конечно. Сейчас все решается по щелчку пальцев. Ох уж эти богатенькие. Нет в них чего-то человеческого. А ведь кто-то старался, готовил для них.

— Обойдусь, — киваю на одну из его тарелок. — Меня и пюре с котлетой устраивает.

— Ах, ну да. Ты же не можешь себе позволить, — ехидно тянет он и скалится.

Обидно? Да, в общем, нет. Но такое ощущение, что в прошлое меня закинуло. Тот же персонаж, та же интонация. И даже тема та же. Только вот не коробит больше.

— Именно, — снисходительно улыбаюсь. — А ты можешь? — киваю на телефон. — Вот и пообедаешь сам, а меня больные ждут.

Иду к двери и жду, когда же до него дойдет.

— Стой! Подожди, — окликает Антон.

— Что еще?

— Я не могу сам, без рук.

Вот тебе и доставка…

— Сочувствую, — пожимаю плечами. — Но мое время вышло.

— Какая ты бессердечная!

— Ты даже не представляешь насколько, — смеюсь и вспоминаю, что так и не сделала инъекцию. — Ой, чуть не забыла, — достаю из кармана шприц. — Укол же еще. Оголяй ягодицу.

— Чего? — Глаза Антона округляются. — Ты сдурела, что ли?

При виде иглы он бледнеет и почти сливается с постелью. Боится, что ли? Да не может быть!

— Не подходи, — рычит Красовский. — Брось каку!

— Да что с тобой такое? — улыбаюсь от того, что он ведет себя, как маленький.

— Какие уколы? — совершенно искренне возмущается. — Что за варварство?

— Что такого-то? — натягиваю перчатки и достаю спиртовые салфетки. — Поворачивайся.

— Я не буду снимать трусы — Антон качает головой, неуклюже встает на ноги и отходит в противоположный угол палаты.

— Ты что, боишься уколов? — спрашиваю прямо, ибо других вариантов у меня просто нет.

— Вот еще. Ничего я не боюсь, — язвительно огрызается. — Просто не хочу перед тобой задом светить.

— Какой стесняшка, — закатываю глаза, искренне забавляясь ситуацией. — Напомнить, как ты светил передом?

— Может, я хотел произвести впечатление?

— У тебя получилось. Я до сих пор под впечатлением. Поэтому кусок твоей ягодицы его никак не испортит.

— Ладно, — вздыхает Антон. — Все равно не отстанешь.

Возвращается к кровати и сдается мне на милость. Даже удивительно. Что это было за представление?

Осторожно сдвигаю резинку его штанов вместе с боксерами вниз. Дезинфицирую и мысленно рисую сетку, выбирая, куда уколоть. Боюсь жутко. Руки трясутся, да я сама вся трясусь, как будто раньше этого не делала. Как же глупо-то.