— Это мои игрушки, Лили, — медленно произнес Итан, всматриваясь в плюющееся яростью лицо рыжей, — и я больше не разрешаю тебе их ломать. Ни одну из них без спроса. Поняла? Если ты ослушаешься меня, я раздеру тебя безо всякого сожаления, и утоплю в церковной купели. Поняла?

Рыжая корчилась под его рукой, и остолбеневшая Ева почему-то подумала, что у безжалостного Итана, наверное, отросли когти и прокололи нежное лицо зарвавшейся рыжей до самых костей, заставив красотку корчиться и выть от боли.

«О, прости, Итан, — мысленно произнесла Ева, вся дрожа. — В вашей паре яйца явно у тебя. Я и не подумала, что ты разрешаешь, а у этой дуры просто мозгов не хватает сообразить, кто из вас главный! Два-один в твою пользу!

— Спасибо, Ева, — вдруг небрежно ответил Итан, отшвырнув Лили на место одним легким движением руки. — Не забывай, Лили: ты пользуешься тем, что я разрешаю тебе брать. Без меня ты ничто и не над чем власти не имеешь. Поняла?

Он склонился над ней и снова встряхнул ее за грудки так яростно, что у рыжей зубы чакнули, словно от сильного озноба.

— Я не слышу ответа! — прорычал Итан, снова дернув ее.

— Поняла, — задыхаясь от злобы, прошептала рыжая. Она тяжело дышала; ее алые волосы словно поблекли, подернулись пеплом, она потускнела и посерела, и Итан, опустившись в свое кресло, брезгливо махнул в ее сторону рукой.

— Пошла вон, — грубо велела он. На удивление Евы, Лили не стала сопротивляться и спорить. Она молча поднялась и ускользнула, как побитая собака. И модели разбежались, звеня отпущенными Итаном цепочками.

— Присаживайтесь, Ева, — небрежно произнес Итан, снова подняв пылающий хрустальный кубок и пригубив его.

«О господи, да он огонь пьет! — мелькнуло в голове у Евы. Ноги ее подогнулись, она без сил плюхнулась в кресло рыжей, которое ей показалось обжигающе-горячим, нагретое ее телом. — Кто ты такой, милый?! Фокусник, иллюзионист, гипнотизер?!»

Итан снова пригубил кубок и нарочито медленно, картинно втянул синие языки пламени, проглотил их и сладко облизнул красивые губы. Его черные глаза внимательно смотрели на Еву без тени смеха.

— А еще есть предположения насчет того, кто я такой? — поинтересовался Итан, попивая пламя.

5. Глава 5. Нескромное предложение

— Что вам нужно от меня?! — выпалила Ева, нервно стискивая колени.

Нагретое рыжей кресло кажется Еве раскаленным камнем, на котором сидеть не то, что неудобно — невыносимо. Напряженные плечи едва не сводит судорогой. Мысли в голове носятся, как ошалелые, путаются, и все, как одна, неприятные. Чувства случившегося несчастья не покидает Еву, она тоскливо думает о том, что эту работу, конечно, потеряла (да и к лучшему!), а значит, средств рассчитаться с долгами у нее нет.

И Итан… он напрягает больше всего.

Ему все равно, какие страхи и сомнения гложут ее, Еву. Ему безразлично, что она умирает от страха, потому что ей чудятся шаги директора заведения, который в гневе мчится, чтобы с позором вышвырнуть ее прочь из своего клуба. Это было бы невыносимо стыдно, страшно и так же невыносимо хорошо. Потому что за дверями этого поганого места можно вздохнуть свободно и всплакнуть от облегчения.

«Да уже скорее бы! — молится Ева. — И кончится эта пытка! Должен уволить; персоналу этой пафосной забегаловки точно не разрешается сидеть рядом с гостями…»

Итан с интересом смотрит на Еву, потягивая отвоеванный у рыжей коктейль.

— Это заведение принадлежит мне, — смеется он, снова угадывая ее мысли. Ева едва сдерживается, чтоб не присвистнуть. Так вот куда, в чей карман, утекают все денежки за дорогое элитное пойло! — Поэтому здесь только я решаю, что можно делать обслуживающему персоналу, а что нельзя. Но доход от этого клуба — это капля в море, Ева. Капля моих доходов.