— Здравствуйте, нар Рафаэль, — я подняла глаза на мужчину лет тридцати пяти.

Темные волосы частично закрывали лоб, придавая чертам лица строгости и какой-то невероятной мужественности. Чуть полноватые губы, яркие бирюзовые глаза.

Сильный, уверенный в себе. Такое никогда не скрыть, ощущается даже в мимолетных жестах и взглядах. Да и третий уровень дара, которым обладал мужчина, тоже сказывался.

— Добрый день, нара Тайгетта, — спокойно ответил он, никак не комментируя оставленные у его двери вещи.

Ну а куда мне было деваться, если в приемной их оставить не предложили, а самой спрашивать казалось очень неудобно.

— Проходите, присаживайтесь.

Сам ректор Рафаэль встретил меня в кресле за рабочим столом. За спиной у него располагалось панорамное окно: из него открывался вид на часть академии, парк и небо, где по-прежнему кружили флаеры.

Он убрал все открытые голограммы, положил руки перед собой. Черные, слегка поблескивающие перчатки, которые были на мужчине, бросились в глаза, но я буквально кожей почувствовала, что заострять на них внимание не стоит. Ходили слухи, что руки у ректора Рафаэля обожжены. Это случилось во время одной из военных операций, в которой он несколько лет назад принимал участие. Но, насколько правдива эта история, никто не знал. Так же, как и каким именно даром обладал этот мужчина.

Ректор Рафаэль окинул меня немного странным взглядом, словно чего-то ожидал, какой-то другой реакции, не моего спокойствия, и спросил:

— Почему вы просили о встречи со мной, нара Тайгетта?

— Мне нужен ваш совет, — решительно сказала я.

Он слегка наклонил голову, пронзил таким непередаваемым взглядом, словно я заявила что-то несусветное.

— Больше мне не к кому пойти, а вы… наверняка сможете помочь!

Ректор Рафаэль все еще молчал, давая возможность изложить суть дела.

— Мой отец — Мариус Линц, состоятельный банкир.

— Я знаю, кто ваш отец, нара Тайгетта. Лично с ним знаком.

В голосе мужчины я не уловила никаких ноток, позволяющих мне узнать, поддерживает ли ректор моего отца или нет.

Я прикусила губу и продолжила.

— Он властный человек, все время ищущий выгоду и не желающий считаться с чужим мнением. Вчера отец настаивал, чтобы я прошла практику в одной компании, где работает его хороший друг. Секретарем. Намекал, что помимо работы, стоит приглядеться к сыну Орана.

Я на миг замерла, сделала глубокий вдох и выдох, чувствуя, как от энергии покалывает пальцы, но волнение унять смогла.

— Отец и слышать не хочет, чтобы я работала по специальности. Пилотом. И вчера я приняла решение покинуть родительский дом и начать новую жизнь.

Взгляд ректора скользнул по мне, потом по сумкам, оставленным у входа, но он так ничего и не сказал.

— Сейчас мне предстоит преддипломная практика и, собственно, получение диплома. И я…

Тут я замялась, не зная, как сформулировать вопрос более корректно.

— Переживаете, что ваш отец, имея определенную власть и связи, может этому помешать, — закончил ректор Рафаэль.

— Да. Он ведь пойдет на все, понимаете, чтобы подмять под себя! Я точно знаю! И если отец сделает так, чтобы меня отчислили, надавит… например, на вас...

— Надавит на меня… — протянул нар Рафаэль.

— Именно вы подписываете приказ об отчислении.

— Тут не поспоришь. Это действительно так, — подтвердил очевидное мужчина. — Только вот насчет давления на меня, нара Тайгетта, вы ошибаетесь. Ваш отец, конечно, входит в попечительский советы Ариатской Звездной Академии, но он там не один. И если его столь странное прошение как отчисление дочери кто-то и поддержит, то немногие. Но даже если вдруг по каким-то непонятным причинам поддержат все… То решающее слово остается за мной, как за главой академии.