– Я свои вещи не забрала. Вернитесь, пожалуйста, там мои книжки, вся моя жизнь.

– Завтра их привезут, не переживай за это, – Марат говорит спокойно и закуривает, а я дым этот вдыхаю, и он так нравится мне. Сигареты с ментолом. Свежие, холодные, дикие.

Сама даже не понимаю, как невольно втягиваю этот запах глубже.

– Это… можно и мне сигарету?

Марат оборачивается, читаю в его черных глазах удивление.

– Ты начала курить?

– А что, раньше этого не было?

– Не было. Не надо пускаться в грехи, малышка. Достаточно того, что я курю, – сказал как-то пространственно, но сигарету не дал.

Пожадничал? Не знаю, а еще Марат был напряжен почему-то, и причины я не понимала. Он с силой сжимал руль, отчего тот аж хрустел, порой мне казалось, что я слышу, как мой муж прокручивает в голове разные сценарии, как даже подбирает слова.

Да, я, конечно, могла это выдумать, мне могло показаться, но все же я хорошо знала людей и их поведение, так вот Марат взвешивал буквально каждое свое движение, каждый своей жест. Он словно носил жесткий тяжелый панцирь, а я до сих пор не знала, что у него там, под ним.

Его поведение не было наигранным или фальшивым, просто мне почему-то казалось, что Марату сложно даже говорить со мной, и я ничем не могла объяснить это.

Мой незнакомый муж привозит меня в тот самый особняк. Большой, прекрасный и пустой одновременно.

– Зачем нам такой большой дом? Мы что, миллионеры?

Он улыбается. Порочно, обнажая белоснежные клыки, как у зверя.

– Ты хотела такой дом. Никки, ты вольна делать здесь все что угодно. Творить, работать. Ты ведь пишешь книгу, не так ли?

Мы вошли в одну из комнат. Спальня, огромная кровать, светло-оранжевые шторы. Красиво, но не вычурно, очень даже в моем вкусе, будто сделано под меня.

– Вы точно следили за мной!

– Я твой муж – что мне еще было делать?

При этом Марат слегка наклоняет голову, и я вижу это. Не знаю даже, как объяснить, но он… он безумно похож на Него. Того из тьмы, кто приходит ко мне ночами.

– Что такое? – спрашивает, подходя ближе, берет меня за талию, смело привлекает к себе. Никакой боли, насилия, просто нежность, а у меня мурашки почему-то бегут от его прикосновений.

– Я… Марат, вы не подумайте, что я ненормальная, у меня просто была травма головы.

– Я ничего и не думаю. Не надо оправдываться, малыш.

– Знаете, вы напоминаете мне кое-кого.

Марат смотрит на меня черными глазами, взгляд обжигающий, тяжелый, но в то же время такой родной. Глаза прекрасные, ресницы черные длиннющие, внешность как у бога… я уже говорила, что от такого мужчины дети наверняка будут как ангелы? Почему я думаю об этом? Почему Марат вызывает у меня такие мысли?

– Кого же?

Облизывает чуткие губы, гладит меня большими ладонями по талии, пока я трепещу. Близость Марата – это отдельное искусство. Я не знаю, с ним рядом легко и жутко тяжело дышать одновременно. И приятно, и страшно, будто всегда на контрастах.

– Моего героя. Из книги, которую я пишу. Роман.

Марат усмехается. Его прекрасные губы растягиваются в улыбке, на щеках появляются едва заметные ямочки.

– Ну и какой же он, твой герой? Смазливый мачо, а может, настоящий семьянин? Какой он, Никки? О ком ты мечтаешь? – наклоняется и шепчет мне на ухо, а у меня мурашки бегут и стопроцентное ощущение того, что я по доброй воле угодила в капкан к охотнику.

– Нет, он… не похож ни на кого, он живет в темноте.

– Он хороший, добрый, славный – такие тебе нравятся?

– Он не хороший. И не плохой. Он просто есть.

– Ты часто думаешь о нем, мне пора ревновать?

Откидывает мои волосы на плечо и осторожно целует в шею. Едва ощутимо, но это будоражит и заставляет опомниться.