Я сжал зубы так сильно, что заныли челюсти, и уставился перед собой, всеми силами пытаясь игнорировать манящее присутствие Катрин. Но это было просто невозможно. Её сладкий, дурманящий аромат щекотал ноздри, а тихое, размеренное дыхание отдавалось в моих ушах, словно гипнотизируя. Я чувствовал, как моё тело предательски напрягается, жаждая прикосновений этой соблазнительницы. И от этого меня захлёстывала волна отвращения к самому себе.

Сжав кулаки до побелевших костяшек, я почувствовал, как ногти впиваются в ладони, причиняя болезненные, но такие желанные сейчас ощущения. Эта боль помогала мне сосредоточиться и отвлечься от искушающего присутствия Катрин. Её тело, манящее и опасное, сводило меня с ума, пробуждая в груди неконтролируемое желание.

К счастью, лифт наконец-то остановился, и, прежде чем двери успели полностью распахнуться, я тут же бросился к выходу, едва сдерживаясь, чтобы не оттолкнуть Катрин в спешке. Стремительно пройдя по коридору, я, наконец, достиг операционной. Не теряя ни секунды, я быстро зашёл внутрь, избегая встречаться взглядом с Катрин.

Вымыв руки в холодной воде, я почувствовал, как напряжение постепенно отпускает меня, уступая место сосредоточенности и решимости. Операционная медсестра тут же поспешила мне на помощь, ловко помогая облачиться в хирургический халат и перчатки. Бросив быстрый взгляд в зеркало, я отметил, как побледнело моё лицо. Но сейчас не время предаваться эмоциям – жизнь пациентки зависит от моего хладнокровия и профессионализма.

Войдя в операционной блок, я сразу же ощутил напряжённую атмосферу, царившую в помещении. Моя опытная команда была собрана в полном составе, застыв в ожидании приказов. На операционном столе лежала Жасмин, её бледное, осунувшееся лицо выражало тревогу и страх. Я чувствовал, как её умоляющий взгляд неотрывно следит за каждым моим движением.

Я решительно направился к столу, игнорируя присутствие ординатора. Склонившись над пациенткой, я внимательно оценил её состояние. Расширенные зрачки, участившийся пульс, поверхностное дыхание – всё это говорило о том, что опухоль стремительно увеличивалась, оказывая всё большее давление на мозг. Если мы немедленно не вмешаемся, последствия могут быть катастрофическими.

Мягко сжав дрожащую руку Жасмин, я заглянул ей в глаза, пытаясь передать всю уверенность и решимость, которые я сейчас ощущал. Её взгляд был полон страха и отчаяния, но в глубине я уловил проблеск надежды. Она верила, что я смогу спасти её, и я не имел права подвести её.

– Вы готовы, Жасмин? – спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал успокаивающе и убедительно. – Я сделаю всё возможное, чтобы помочь вам. Но вам нужно быть сильной и довериться мне. Вместе мы справимся с этим.

Её дрожащие губы изогнулись в едва заметной улыбке, и она слабо кивнула, сжимая мою руку в ответ. Я чувствовал, как эта хрупкая, но такая храбрая женщина вкладывает в этот жест всю свою надежду и веру в меня. И я не имел права её разочаровать. Я должен был оправдать её доверие, несмотря ни на что.

Выпрямившись во весь рост, я осмотрел напряжённую, притихшую операционную. Моя команда застыла, их взгляды были прикованы ко мне, ожидая решающего слова.

– Майкл, вводи наркоз. – скомандовал я, обращаясь к анестезиологу. Мой голос звучал уверенно и непреклонно. Я не мог позволить себе ни малейшего колебания.

Бросив взгляд на бледное, исхудавшее лицо пациентки, я мысленно пообещал:

«Я спасу тебя, Жасмин, и не позволю умереть. Не в мою смену. Я вырву тебя из лап смерти, чего бы мне это ни стоило».

Эта мысль пульсировала в моём сознании, придавая мне сил и решимости.