Если самой популярной школой карате в Союзе была СЭН-Э, созданная на основе корейской квон-тхуто, то нам преподавали Сётокан-рю – широко известный во всём мире стиль японского карате, созданный в 30-е годы ХХ века мастером Фунакоши Гитином.

Наши тренировки начинались с того, что мы, сидя на пятках, делали три поклона: основателю, залу и присутствующим. Сэнсей сопровождал каждый поклон фразой, заканчивающейся словом «рэй» (по-японски – «поклон»), и мы все делали поклон, говоря хором «РЭЙ»:

• Сэнсей Фунакоши рэй – учителю Фунакоши поклон;

• Додзё рэй – залу поклон;

• Атагани рэй – присутствующим поклон.

Осенью 1981 года карате в СССР запретили, за преподавание грозил тюремный срок и денежный штраф. Александр решил, что он не будет рисковать, и предложил всем, кто хочет продолжать, несмотря на запреты, перейти в другую группу, которую совсем недавно организовали два приятеля – Слава и Боб. Ходили слухи, что эта парочка только что вернулись из Анголы, где они тренировали местный спецназ.

На первое занятие к ним пришли практически все воспитанники Александра. Мы все, как обычно, пришли в кимоно и босиком. Каково же было наше удивление, когда, войдя в зал, мы увидели бойцов в спортивных костюмах, в чешках, с капами во рту, со щитками на предплечьях и голенях, а когда начинался спарринг – многие надели ещё и раковины для защиты паха. Всем выдали снарядные перчатки – не боксёрские, а маленькие, тренировочные для ударов по снарядам, – и началось! Это было в прямом смысле избиение младенцев. Нас просто били – в отличие от всех школ карате в Риге, здесь был контактный бой. Думаю, что меня спасли мои боксёрские навыки. И тем не менее домой я пришёл с синяком под глазом. На вторую тренировку к Славе и Бобу из Сашиной группы пришло три человека, включая меня, а на следующую – уже только я один. Тут было нечто другое. Всё это называлось Jeet Kune Do, авторство приписывалось Брюсу Ли. Бои были контактными, часто двое, редко – трое на одного. Конечно же, уже на вторую тренировку я взял капу, благо она у меня была, так как я только год назад окончил институт, где до последнего занимался боксом, сделал себе щитки на голени и на предплечья.

Очень мне нравились нунчаки – это хорошее оружие, если уметь им пользоваться, а для этого надо долго тренироваться. Нас специально обучали работе с нунчаками, но, обучаясь, легко себя покалечить и в частности отбить мозги. Поэтому мы – те, кто их имел и хотел сохранить, – начинали в шапках-ушанках (дело было поздней весной, шапки приходилось носить с собой как элементы спортивной формы). Первые учебные нунчаки были сделаны из бамбука – если и попадёшь по себе, то не больно. Учебные по всем размерам совпадали с боевыми, отличие только в весе – бамбуковые очень лёгкие, а в боевые для тяжести залит свинец.

Где-то через полтора года Славик и Боб куда-то пропали, после чего тренировки вёл их главный помощник (в карате – сэнпай) Женя Петухов. Зал мы снимали в конце Чиекуркалнса в 37-й средней школе, куда мне нужно было ехать из Кенгарагса на 32-м автобусе через весь город. Там тренировки проводились три раза в неделю: по понедельникам, средам и пятницам. Но нам этого было мало, и один год мы ещё снимали зал за Двиной по вторникам и четвергам. То есть в тот сумасшедший год мы тренировались по пять раз в неделю.

В качестве иллюстрации к нашим тренировкам приведу короткую историю про Веню-культуриста.

Я уже не первый год работал в НИИ Планирования. В отделе копировальной техники появился очень накачанный парень по имени Веня – такой шкаф-крепыш, на полторы головы выше меня, в плечах, наверное, в два раза шире, каждый бицепс как моя голова… Он очень гордился тем, что занимался культуризмом. К тому времени карате уже было запрещено, и просто так попасть в группу было практически невозможно. О моих занятиях знали многие, поэтому Веня обратился ко мне с просьбой привести его на тренировку. Я спросил сэнпая Женю, он согласился. И вот я привёл Веню в зал. Всё началось с обычных упражнений на выносливость и силовых, затем была отработка техники ударов руками, ногами, потом серий ударов, и всё это с утяжелителями – к щиколоткам и к запястьям привязывались мешочки с дробью… После чего нам надо было разбиться на пары для спаррингов. Конечно, я встал с Веней, потому что наши «остроклювые» очень рвались поспарринговать с таким рельефным крупным парнем. Я был тих и ласков во время спарринга и практически ни разу не провёл ни одного нормального удара, а потом, когда надо было разбиться на тройки для спарринга «двое на одного», я объяснил примкнувшему к нам бойцу, что Веня новичок и надо быть поаккуратнее. К началу боя тройками он был уже совсем никакой: тяжело дышал, закатывал глаза, и было видно, что человек крайне устал. После щадящего боя втроём тренировка закончилась.