– Я заметил. Почему же вы не разбавляете ее?

– М? – Трэвор будто и не слушал меня.

– Ну, что вы делаете по выходным? Ты, студенты, другие преподаватели. Чем вы занимаетесь?

Трэвор задумался. Спустя минуту неподвижного молчания он заговорил:

– В жизни других я как-то не углублялся, но сейчас вот вспоминаю… Из преподавательского состава в воскресенье мало кого видно. Несколько человек забегает в столовую, только и всего. Кто-то, насколько мне известно, занят репетиторством, поэтому может мелькать в студенческом крыле. Сами же студенты… гуляют, выходят за пределы ворот, по горам ходят, по лесу. Большая часть отсиживается дома. Осенью так точно. А что касается меня… Я отдыхаю. Провожу этот день один. После недельной беготни хочется, понимаешь… тишины. Так все надоедает. Особенно студенты. Ленивые или глупые – неважно. Даже умники. Все раздражают.

Я встал со скамьи и потянулся, стараясь незаметно посмотреть в дупло. Трэвор даже головы в мою сторону не повернул. Конверта внутри уже не было. А чего я еще ждал? Едва ли бы он стал ждать вечера. Я был уверен лишь в том, что он оставит новый сегодня вечером. Дело его, незачем мне читать чужую переписку. И все же если все это значит то, о чем я думаю… у него большие неприятности. Но нельзя же так просто заговорить с человеком про его секреты? Сам я тоже могу вызвать подозрения тем, что каждый вечер «сижу в засаде» и что-то выискиваю в толпе народа.

Ближе к вечеру мы разошлись. Возвращаться на пост мне уже не хотелось, поэтому я пошел в библиотеку, взять книгу, чтобы почитать немного перед сном. Проведя в библиотеке пару часов, я так и не решился взять что-то с собой, в основном эта кладезь информации хранила учебники.

К удивлению, на улице столпилось множество студентов. Они все уставились на самую высокую башню академии. Кто-то сзади схватил меня за плечо.

– За мной! – скомандовал Табот и утянул меня за угол библиотеки.

– Что случилось?

– Там, на балконе… Милена. Она собирается прыгнуть.

Мы рванули к башне. На бегу я краем глаза заметил, что на верхушке башни, прямо на круговом балконе, развивались полы красного пальто. Эту девушку я видел утром. Табот остался внизу (такую высокую лестницу человек быстро не осилит, я убедился в плохой выносливости людей еще раньше), а я побежал вверх по винтовой лестнице. Я запечатлел в памяти ее имя – Милена.

Девушка стояла на самом краю балкона, за перилами, балансируя между жизнью и смертью. От последнего шага ее отделяли лишь крепко вцепившиеся в поручень хрупкие белые ручки.

– Не подходи ко мне! – истошно закричала девушка.

Она повернулась ко мне лицом. По ее нежным щекам ручьем бежали слезы. Девушка дрожала как лист на порывистом ветру и, казалось, вот-вот сорвется. Волосы слиплись, закрывая половину лица, а в глазах проступало множество красных прожилок. Веки сильно опухли и порозовели, судорожное дыхание мешало ей набрать воздуха в грудь, малышка будто задыхалась, тщетно пытаясь глотнуть воздух. Ножки с большим трудом стояли на балконе, почти соскальзывали.

– Милена, ничего не бойся. Просто осторожно перелезь обратно, – я с черепашьей скоростью ступал к ней навстречу, чтобы не спугнуть.

– Я же ясно сказала тебе, уйди!

– Но почему? Зачем тебе это? Ты еще молодая, у тебя впереди столько интересного! Не делай этого. Подумай о тех, кому ты дорога!

– УБИРАЙСЯ!

Малышка задрожала сильнее. Ее глаза наливались каким-то непонятным мне беспричинным гневом. Я был все ближе к цели.

– Тебе не понять! Не понять!

– Объясни мне. Я выслушаю тебя и вместе мы найдем решение. Пожалуйста, Милена, не нужно прыгать.