Вот даже взять меня и Аню. Познакомься мы в обычной ситуации, я бы, скорее всего, обратил на нее внимание, потому что только слепой не отреагировал бы на такую привлекательную внешность с ноткой ангела. И более чем уверен, у нас бы все сложилось. Но не всегда стрелки переводятся вовремя, и маршрут вместо того, чтобы идти по предначертанной линии, сворачивает в другую сторону и летит по недостроенной колее. Раньше и у меня были примерные планы на жизнь. Найти все же более достойную работу, перестать разменивать девушек, остановиться на одной и завести семью получше, чем моя первая. Да, план размытый и требующий коррективов, но он был. А сейчас моя жизнь – одна сплошная недостроенная колея, и я несусь вперед, не представляя, когда она закончится и я вылечу вперед, расшибая мозги и оставаясь постепенно размывающимся пятном только в памяти знакомых.

- Дим, иди есть, - негромкий голос зайца вырывает из тягучих мыслей, и я невольно улыбаюсь. Что-то семейное есть в этой банальной фразе. Тушу окурок в пепельнице и иду на кухню. Аня уже в привычной позе за столом, нога поджата, и я из коридора вижу тонкую полоску белых кружевных стрингов, будто намеренно выглядывающую из-под шорт, чтобы поджарить меня изнутри.

- Откуда у тебя пепельница? Ты же не куришь, - спрашиваю первое пришедшее в голову, только бы отвлечь мысли от тонких лямок на белом топе с изображением заячьих ушей.

Она специально что ли её надела? Заваливаюсь на сиденье напротив и придвигаю к себе тарелку ароматного борща. Сто лет его уже не ел. Самому себе в лом варить, шинковать все эти овощи, обжаривать. Мне проще яичницу за пять минут сообразить, кашу какую или картошку поджарить. Пельмени магазинные, в конце концов. А запах борща и забыть успел уже. Светка не умела его варить.

- Это Кирилла, - объясняет Аня и дует на ложку. - Он купил её специально, потому что часто у меня оставался.

- Давно вы расстались? – отрываю кусок от буханки белого хлеба и засовываю его в рот.

- Полгода назад, - заяц отламывает горбушку и аккуратно макает ее в борщ. – А что насчет тебя? Твоя девушка, наверное, волнуется, не зная где ты, - стреляет в меня мимолетным взглядом и делает вид, что увлечена накладыванием сметаны в тарелку.

- Наверное, волновалась бы, если бы она у меня была, - не могу скрыть усмешку и отправляю в рот ложку борща. Твою ж мать, как вкусно. Кто давно перестал быть холостяком, никогда не поймет восторженной радости того, кто лишен нормальной домашней еды. И если с гречкой Аня промахнулась, то борщом полностью искупила вину перед моим желудком.

- А жена? – продолжает расспрашивать и на этот раз даже взгляд не отводит, наблюдая, с каким аппетитом я поглощаю ее кулинарный шедевр.

- Жены у меня уже два года как нет.

Хмурится и виновато тупит взгляд.

- С ней что-то случилось?

- Да. Работница ЗАГСа выдала документ о разводе. С тех пор и она, и я живем отлично.

Морщинка на лбу разглаживается, и Аня облегченно опускает плечи. Интересно, она думала услышать душераздирающую историю о том, как с моей женой случилось что-то страшное и я, свихнувшись, пошел на убийство? Или чего хуже я сам ее убил из-за отвергнутых чувств. Заяц садится боком, облокотившись на стену, и совсем уж осмелившись, продолжает расспросы:

- Почему развелись? Долго были женаты?

- Аня, ешь борщ, остынет.

- Я просто подумала, что нам бы стоило узнать друг о друге побольше, раз уж мы живем вместе, - пожимает плечами, стараясь казаться беззаботной, но я же вижу, как покраснели кончики ее ушей, а глаза снова смотрят куда угодно кроме меня. И, кажется, она смущается. Улыбаюсь, пытаясь вспомнить, когда последний раз видел смущающуюся девушку, и проваливаю этот экзамен.