Откуда же он?

- Как называется твоя родина? – пытливо спросила девушка, присаживаясь рядом на пол и протягивая ему деревянную миску с горячей похлёбкой. Вместо ответа парень странно воззрился на еду, но потом его нос так красноречиво сморщился, что Илва почувствовала раздражение.

«Точно из аристократов!» – подумала она раздосадовано, а сама схватила раба за руку и жёстко дернула, едва не опрокинув его прямо на себя.

- Ты будешь это есть, или я накажу тебя!!!

Большие глаза парня шокировано расширились, и несколько отблесков от очага осветило их радужку.

Илва замерла, ощутив вдруг себя так, будто её окунули в ледяной ручей: глаза раба казались наполненными кристально чистой водой – светлыми, лучистыми, нечеловеческими…

Она уже однажды смотрелась в подобные глаза. Глаза Небожителя…

Илва с трепетом отпустила руку раба и отшатнулась от него, смотря на парня в ужасе.

Он же… он же… нет, он не может быть одним из НИХ!!! Они – боги! Великие, могущественные, прекрасные… А он - такой слабый, даже никчёмный! Болезненный и странный…

- Кто ты? – прошептала Илва, не справившись с голосом.

- Меня… зовут… Арраэх! – проговорил парень с королевским достоинством. – Я – правитель зоннёнов!

Девушка несколько раз растерянно похлопала ресницами, пытаясь вспомнить название подобного народа, но потом осознала, что о таком просто не слышала.

- Э-э-э… эта страна на юге? – осторожно поинтересовалась она, пытаясь успокоить себя мыслью, что ее раб просто из этих, рыжих… но никак не небожитель.

Парень снова скривился – высокомерно так, даже презрительно.

- Моя… родина… вообще не здесь… - проговорил он, с трудом выговаривая шипящие звуки муаррийской речи. – Она… очень… далеко…

«Значит, еще южнее!» – подумала Илва и заставила себя успокоиться.

Нет, небожителем он быть не может – это однозначно!

Но глаза…

Ей безумно захотелось посмотреть на них при свете дня!

- Ешь, - буркнула она, вновь протягивая тарелку. – Твое происхождение не отменяет того, что ты принадлежишь мне!

Парень насупился, блеснув этими самыми глазами из-под темных бровей, которые уже начали отрастать, но тарелку в руки взял.

Илва отметила, как изящны его пальцы. Не такие толстые и уродливые, как у Дзо и ему подобных, а откровенно красивые. Такими приятно было любоваться…

Девушка почувствовала дрожь возбуждения и неожиданно смутилась. А потом смутилась из-за того, что смутилась, потому что подобное состояние ей было совершенно не свойственно.

Опустила глаза, поражаясь самой себе.

Это что вообще происходит-то, а?

Парень начал усердно хлебать похлёбку, словно хотел поскорее с ней покончить, и по гримасе отвращения на его лице Илва поняла, что это именно так.

- Неженка! – буркнула девушка с откровенным раздражением, на что раб отреагировал весьма неожиданно: перестал есть, посмотрел на нее, как на презренную моль, приподнял вверх свою отросшую изящную бровь и дерзко произнес:

- Дикарка!

Илва поперхнулась и начала кашлять…

12. Глава 12. Старый друг...

Илва натянула поводья, останавливаясь около одежной лавки господина Матьё́ – старика, у которого весь честной воинский народ обычно закупал одежду. Вывеска так и гласила:

«Надо крепкое шматьё? Не артачься! Иди к Матьё!!!»

Раба пришлось оставить в доме связанным, чтобы смотаться в столицу за одежонкой: пора уже было прикрывать его худосочные телеса.

Впрочем, чем дольше Илва разглядывала парня, тем больше отмечала, что худощавость в его случае – не порок. В целом изящный, в меру мускулистый торс выглядел даже симпатичнее волосатой медвежьей груди типичных вояк.

Кстати, на лице парня совсем не росла борода*, и Илва задумалась об его истинном возрасте. Неужели он настолько молод, что даже усы не пробиваются? Но на вид ему больше двадцати, это точно! Впрочем, другой народ может иметь другие особенности, а в том, что парнишка явно из чужаков, она не сомневалась.