Киваю в подтверждение того, что приняла все инструкции и открываю дверь автомобиля.

– Слушай, Лиз, – окликает, когда я уже частично оказываюсь на улице, – а давай на «ты»? Субординация – это, конечно, здорово, но мы же раньше познакомились, верно?

И опять эта кривоватая улыбочка, которая Алексею безумно идёт. Стыдно становится от того, что засматриваюсь на преподавателя, и когда я стала такой? Раньше кроме Дениса никаких других парней не замечала, а теперь практически первый встречный не даёт мне покоя.

– Хорошо, давайте… давай! – делаю вид, что мне не просто перейти на новый уровень общения, но в глубине души радуюсь неожиданному повороту событий.

10. Глава 10

– Аль, ну скажи, как такое могло произойти? – причитает Иришка, сидя на краю кровати в пятиместной палате городского стационара.

Я стою немного в стороне и разглядываю свежевыкрашенные больничные стены, потому что подойти ближе мне не даёт внутренний блок.

– Не знаю, я всегда клубнику килограммами ела, и не было никаких проблем, а тут такое… – она взмахом руки указывает на безобразные пятна, распространившиеся по её лицу и телу. У девушки возникла такая жуткая аллергия, что даже пришлось вызывать «скорую помощь».

– Ужас… – тянет Смирнова, с опаской посматривая на красную сыпь.

– Спасибо, что заглянули, я не ожидала от вас такой оперативности, – посмеивается девушка, и в мою сторону периодически посматривает.

Как бы Ира не старалась разрядить обстановку, напряжение неизменно продолжает витать в воздухе.

Когда я зашла в палату, то меня хватило только на приветствие, остальные вопросы задавала Смирнова. Понимаю, что не права, но пока не поговорю с Алёнкой наедине, изменить своё поведение не смогу.

– Ир, ты меня внизу подожди, я сейчас, – говорю подруге, когда та уже держится за ручку двери, намереваясь уйти. Она ещё раз прощается с больной и покидает палату, а я набираюсь смелости и подхожу ближе к Альке.

– Мы можем поговорить? – робко спрашиваю бывшую подругу. Надеюсь, что этот статус для нас временный.

– Конечно, Рыжик… Лиза, – Алька поджимает губы.

Девушка поднимается и садится в кровати, давая мне возможность присесть рядом.

– Лиз, – Поспелова заговаривает первой, – ты меня прости.

Алька виновато опускает глаза, и аккуратно касается пальцами моей руки. Я даже не пытаюсь скрыть удивления: почему она первой просит прощения?

– Аль, это ты меня прости, я не должна была…

– Нет, – девушка принимается отчаянно мотать головой, – ты его любишь, а я такое наговорила…

Она хлюпает носом и тыльной стороной ладони проводит по глазам.

– Ты чего? – всматриваюсь в лицо собеседницы. – Плачешь? Не надо, Аль, не плачь, Денис не стоит того, чтобы я теряла из-за него подругу. Да и никогда не стоил!

Поспелова на мгновение затихает: создаётся впечатление, что она даже перестаёт дышать. Но нет, глубокий вздох свидетельствует об обратном.

– Ты чего такое говоришь? – произносит севшим голосом и смотрит на меня, как на душевнобольную. Не верит своим ушам, потому что знает: я никогда не отзывалась о Князеве негативно.

– Это длинная история, и когда ты выпишешься, я тебе обязательно всё расскажу. Скажи лучше – прощаешь меня?

Я распахиваю объятия, давая понять, каким образом жду ответа на свой вопрос.

– Ну, конечно, прощаю, Рыжик! – подруга всхлипывает на моём плече, и я тоже не могу сдержать слёз, плачу вместе с ней.

Как же так могло произойти, что из-за Дениса я чуть не потеряла лучшую подругу? Любовь ослепила меня и не давала здраво оценивать ситуацию. Да и любовь ли это была, или всё-таки одержимость?

Стоит нам разомкнуть объятия, в палату входит медсестра и приглашает Поспелову на какие-то важные процедуры. Я прощаюсь с подругой и спешу поскорее покинуть здание больницы, ведь на улице меня ждёт Иришка.