Наряжаться и прихорашиваться не было никакого удовольствия, но леди Чарх всегда повторяла, что мои дочери уже достаточно взрослые, чтобы брать с меня пример и при этом слишком маленькие, чтобы оправдывать неидеальный внешний вид матери ее плохим настроением, усталостью, тоской по отсутствующему мужу или еще чем-нибудь. Поэтому, даже не ожидая сегодня мужа к ужину, я надела новое платье нежно-лимонного цвета, была идеально причесана и даже не поленилась надеть украшения. Я стояла перед зеркалом, когда распахнулась дверь комнаты и на пороге, удивив меня, оказался Тим. Я даже сама поразилась тому, что видеть мужа дома вовремя для меня стало непривычным.

- Дорогой супруг, голод или иное бедствие загнали вас в замок Чарх? – Вспомнив нашу старую шутку, спросила я Тима.

Улыбнувшись только уголками губ, он вошел в комнату и прикрыл дверь.

- Я всегда спешу домой, Сафира. – И с долей упрека добавил. - И тебе доброго вечера.

- Обычно вы, дорогой супруг, и спокойной ночи мне и детям пожелать не успеваете. Все же давно спят, когда вы добираетесь до дома, дорогой супруг.

Тим уже сделавший шаг в мою сторону, сменил направление и сел на край кровати.

- Называй меня по имени, Сафира. И перестань отстраняться. Я сегодня устал, - расстегнув верхнюю пуговицу темно-серого френча, сказал Тим.

- Вот. – Уже с явным недовольством сказала я. – Дома вас, дорогой супруг, почти не видно. Наши прежние шутки вам не нравятся. И вините вы во всем мою отстраненность.

Разумом я понимала, что неправа. Что Тим, действительно, устает, что участие в выборах не его идея, и дядя просто волей главы рода затащил моего мужа в политику. И не хотела я с Тимом ссориться, наоборот, я же мечтала просто поговорить с ним, услышать голос, почувствовать его прикосновения. Но почему-то сама первой начала предъявлять претензии.

А Тим вместо того, чтоб дать мне хоть какой-то повод для продолжения ссоры, подошел ко мне со спины и, обхватив за плечи и талию, прижал к себе.

Раз уж я настроилась на ссору, надо бы было мужа оттолкнуть, чтоб он понял, как одиноко бывает мне целыми днями без него. Но стоять, обнявшись, как раньше, было так приятно. Когда же я, развернувшись, сама обхватила Тима руками, он, слегка наклонив голову, поцеловал меня в плечо, а потом в оголенную шею. У меня от предвкушения жар прокатился по всему телу, но сдаваться сразу я не собиралась:

- Вы же устали, дорогой супруг.

- Устал от работы и лорда Чарх, - обычно Тим так пренебрежительно о дяде не отзывался, - а по тебе, Сафира, я скучаю. Каждое мгновение скучаю.

От последних слов у меня даже сердце дрогнуло, но сказала я совсем не то, что было нужно:

- Меня вы увидели, дорогой супруг. А теперь отдохните, подкрепитесь и снова ныряйте в свою работу. – И я уперлась ему в плечи руками, чтоб выйти из его теплых объятий.

Наверно, так же как я напрашивалась на ссору, Тим не хотел допускать размолвок между нами. Он не поддался на провокацию, не позволил себя оттолкнуть, а обнял меня еще крепче.

- Ты права, Сафира. Прости. Муж я никудышный. Но ты все равно моя любимая жена. – И я перестала сопротивляться и хотела снова сама обнять Тима. Только он, наоборот, выпустил меня из рук и направился к двери. Я чувствовала себя очень сильно обиженной недолго, только до того момента, как Тим запер дверь и на ходу расстегивая длинный ряд пуговиц на френче стал возвращаться ко мне.

Я даже напоминать мужу об ужине не стала, чтоб он вдруг не вздумал спуститься в обеденный зал.

Но на ужин мы все же спустились, только все за столом уже допивали чай. До самого зала мы шли с Тимом держась за руки, и так приятно было снова чувствовать, как мою ладонь обхватывают сильные пальцы мужа.