Озвученное мной предложение насчет распределения времени Яна, кажется мне оптимальным вариантом на данный момент.

Не хочу, чтобы наш сын был грязной тайной. Не хочу больше прятаться, а потом в последствии оказаться втянутой в скандал. Поэтому просто пошла на опережение.

Знаю, что Яну это не понравится. Знаю, что будет отчитывать. Но я и так была вынуждена пять лет прятать от него сына. Теперь всё изменилось. Два дня — это не такая уж и заоблачная цена, которую я запросила. А на меньшее мы не согласны.

Даня просит на обед его любимые разноцветные хлопья с молоком. Решаю, что сегодня можно немного побаловать себя и вместо овощного супа готовлю нам хлопья.

Посматриваю на смарт. Знаю, что Ян обязательно позвонит. Он не любит недопониманий и недосказанности. Немного волнуюсь, будто сопливая девчонка. Но стараюсь себя успокоить. Я поступила правильно.

Сажусь напротив Дани. Мы вместе с аппетитом уплетаем хлопья. Затем я делаю нам еще по одной порции. Не удивительно, что Данька так любит эти хлопья. Они страшно вкусные, пусть совсем не полезные.

Невольно улыбаюсь, наблюдая за сыном. Он старается есть аккуратно, но из-за того, что спешит, пачкается в молоке. Я его за это не ругаю. Просто протягиваю салфетку.

— Может, мы сами к папе на работу поедем? — предлагает Даня, болтая под столом ногами.

— Он не здесь работает, малыш. Объект у него в другом городе.

У меня сердце больно сжимается от того, что вижу на лице собственного ребенка грусть. Он уже и так и эдак крутит ситуацию, хочет к отцу, но… Пока нельзя.

— Будь терпеливым, — ласково прошу Даню и приглаживаю его волосы.

Мысленно и для себя прошу терпения. Конечно, буду делать всё, чтобы удержать его, но прошло столько времени! Не уверена, что справлюсь и отыщу в себе достаточное количество этого терпения.

После легкого обеда Данька убегает смотреть мультики и собирать конструктор. Я гружу посудомоечную машину и когда слышу характерное пиликанье смартфона, непроизвольно вздрагиваю.

На экране высвечивается «Любимый».

Давно уже пора изменить имя контакта, но почему-то рука не поднимается. Малодушничаю.

Поправляю выбившийся из заколки локон и тянусь, чтобы ответить.

Сердце стремится выпорхнуть из грудной клетки. Так всегда было, есть и будет. И всегда только рядом с Яном.

Даю себе пару секунд, чтобы собраться с силами и провожу пальцем по экрану.

— Я жду адекватного объяснения, — слышу на том конце, как всегда, спокойный голос Яна.

По коже всё равно пробегаются мурашки. Только его голос так на меня действует. И опьяняюще, и отрезвляюще.

— Я подумала, что это справедливо — ваши с Даней встречи по выходным, — стараюсь говорить в тон Яну.

— Зачем ты к ней полезла? — теперь я слышу в его голосе холодный металл.

Злится.

И я злюсь. Но на себя. На свою дурацкую ревность, которую пообещала себе затолкать как можно глубже, чтобы она даже не смела голову поднимать.

В конце концов, мне тридцать пять лет. Нужно больше контроля давать разуму, а не чувствам. Но возраст, это только цифра, которая, к сожалению, не всегда приносит с собой целый чемодан полезных для жизни опций и той самой мудрости, о которой уже впору слагать легенды.

— Мы спокойно пообщались. Я объяснила ей ситуацию, потому что не хочу в будущем быть втянута в скандал.

— Моя личная жизнь — не твоя зона ответственности, — продолжает свежевать меня своим до одури ледяным тоном Ян.

— А Даня? Он чья зона ответственности?

— Наша. Но это тебе не дает никакого права трогать ее.

Ее…

Мне больно от того, что она стала той, кто находится под его крылом. Это место должно было стать моим. Оно почти было моим. Это нас Ян должен защищать, заслонять собой, а не ее. Кто она? Просто жена. Даже не мать его детей, потому что и детей-то у них нет.